| Мне вчера дали свободу: Дрогие
пацаки!
Шершавым языком чатланского верлибра
вдруг мой герой заговорил.
Имя ему Верлибрагим. Фамилиё ему
Стебалово.
Должность его замполитр. Интересы его
страмные.
Любовь у него неземная.
А возможности неисповедамы,
как путь господина президента самого
альтруистичного банка мира
–
мавзолеелейного.
Мавзолейся, песня моя.
Так производятся стебы!
Там, где всего круглей земляжка,
зачинается песня ножей.
Революции не случится (без
межпартийных случек
и достойного кин-дза-дзаработка),
контрреволюции вызрел шаг,
уже наступила меч-та, зажав под мышкой
портмоне стабильности,
пугающее горожан.
Потому, наверное, что это стабильность
угнетенного (ку)мира,
череп-ах-нувшего чесноком погрома в сто-лицах,
мятой больничного утра в провинциях,
карболкой
вокзального клозета и ванилью общепита
типа ресторана хло
–
"Пушкин". Нет ничего убедительнее
контрреволюционных
клубных пиджаков и льняных самовлюбок
с авангардистским
карманом у щиколготок.
Привораживают россиян.
И отдушка прах-ладаном обманывает
учеников,
толпящихся среди правд площадей, и поет
на рассвете
золотой петушок, а гребень его голубой...
И разверзаются хляби небесные, и
съепархивают оттуда
не-Божители, и манна сыплется, как
перхоть
Господа нашего - перхоть все видят, а
Господа - никто.
Это ЗавтрО настигло. Так живем, так и
жить станем.
А живы ли будем?
Как Крезидент повелит!
господин ПЖ Гравицапов |