ДЕНЬ ПЕРВЫЙ В МОСКВЕ И СКОЛЬКО-ТО ПОСЛЕДУЮЩИХ И была Москва. Она тянулась не торжественно окраинными многоэтажками, мелькала номерами городских автобусов полностью незнакомого мне района, потом сквозь дымку остроконечки сталинс- ких высоток показались, а поезд все тащился и тащился, никак не мог добраться до вокзала. В вагоне весь коридор уже забили чемоданами, челночными мно- гопудовыми мешками. Мы с Леной безбагажные, пробрались в тамбур и в числе первых ступили на серый, выстуженный морозом асфальт перрона. Наверно, странно мы смотрелись при 17-и градусах, я - в слиш- ком свободном для меня плаще, "подбитом ветром", и Лена обмунди- рованная не намного лучше... Мне б сразу же нырнуть с нею в мет- ро, но что-то захотелось глянуть на плешку трех вокзалов, Москвы дохнуть! Я бы, пожалуй, даже прослезился от радости, что вот живой вернулся в эту родную толчею, что "вижу родные и светлые лица "га-алубоглазые в большинстве"... Но сердце прихватило на моро- зе, пришлось скорее нитроглицерин глотать, да в самом деле ны- рять в метро. Лена к моему уху наклонилась. - А я всегда у тетки в Фурманном переулке останавливалась... Потом мы еще четыре остановки тряслись в автобусе. А цены-то на транспорт прибавили за время моего отсутствия... Но вот и мой подъезд, вот, наконец, передо мною родная дверь, лезу в карман, и... Даже не вытащив еще, сразу соображаю, что это совсем другая связка от совсем другой квартиры за много со- тен километров от Москвы! А тощенькая связочка с маленьким ключиком от "почты" и дверным ключом?.. Не помню. Но тут нога будто сама носком поддела уголок резинового коврика, а там - лежит себе спокойно плосконький, темный, без колечка мой запасной ключ. Как я его забыл? Так он и пролежал здесь все это время? Под удивленным взглядом Лены не без труда нагнулся за ключом и - "чик-чирик". Мы - в домике! "Кто в домике живет? Я, мыш- ка-норушка, лягушка-квакушка"... - Входи, Царевна-лягушка, - я пропустил Лену вперед. - Почему "лягушка"? - фыркнула она. Тепло в квартире, пахнет жареной пылью от батарей, кран мер- но капает на кухне. Как здорово! Боженька, если Ты есть, спаси- бо. Я победил, вернулся сюда! А ведь не верилось, не думал... - Ну и ладно, если я лягушка, очень хорошо. Я лезу в ванну. А я киваю "Ага, ага...", честно сказать ее присутствие как-то немного мне мешало здороваться с "теремком" моим. В кухне я ласково оглядел меченный черными точками сигаретных ожогов пластик стола. Здравствуй, лично мое кафе "Вечерок"! Сколько здесь, бывало, я за чашкой растворимки сиживал. Я зажег газ, поставил на стол чашку. Кофе, оказывается, оста- лось в жестяной баночке "Реле". Теперь бы еще сигарету! Но поба- иваюсь вдруг сердце все испортит, сломает мне удовольствие. Когда закипел чайник, а потом от чашки потянуло кофейным ду- хом, я сел, с приятностью окинул взором свои владения и что-то захотелось мне единственное мой приобретение, дружочка-"кобру" тоже положить на стол, но тут я вспомнил вдруг, - а кстати!.. Однако прежде прислушался. Вроде бы в ванне плещется вода... Встал, заглянул туда - Ле- на, полураздетая, чистила, мыла ванну. - Какая грязь здесь у тебя! - она локтем попробовала прядь убрать от глаз. - Уходи. Закрой дверь. Мне только того и надо было. Меньше, чем через пол-минуты я в ее сумке уже нашарил то, что мне надо, пистолет. Конечно, ника- кой не газовый да и не слишком маленький, но плоский, как плитка шоколада, новенький, вороненый "браунинг". Он сразу с ладонью слился, словно одно целое. Подумалось если за поясом носить, то он незаметнее "кольта", у того боковины ба- рабана выпирают. Ну и еще подумалось, конечно, откуда такая цац- ка у нее, и почему я ничего о нем не знаю? Еще в сумке, кроме всякой бабьей ерунды, был телефонный спра- вочник покинутого нами города, тяжелый. Зачем было его тащить с собой? С тем я и вернулся к своему кофе, уже остывшему. А вскоре пошло порханье то голой, то полуголой Леночки через узенький тамбур-коридорчик из одной комнаты в другую. Она немного похудела, подобралась за последнюю неделю. Но постельными делами я как-то сейчас не интересовался. Лишь как-то умиленно, ностальгически. Но зато какой по-настоящему своеобразный кайф словил я, когда уже одетую взял Лену за плечо и широким жестом, как тезка мой, как Юрий Долгорукий со своего коня простерев руку, предложил ей: - Выбирай комнату! Какую выберешь - твоя. И очень был доволен, что она выбрала ту, которая поменьше. Конечно, не из-за размеров, а просто, чтобы мне книги мои не перетаскивать. Потом толком объяснил ей, как магазин найти, что надо из жратвы купить, где здесь у нас обмен валюты близко, с внутренним вздохом отдал предпоследнюю сотняшку долларов и хлопнул по заду. - Ну, дуй! Хозяйствуй, москвичка новоявленная. Может быть, дога- дается, что я уже без денег, да разменяет часть своих капиталов, наконец?! В ее отсутствие вновь было полез к ней в сумку, но браунинга уже не нашел. Когда она успела спрятать? И куда? Пришла с полной сумкой, аккуратненько мне сдачу отдала, ска- зала, что в Москве очень удобно, быстро можно все покупки сде- лать и принялась на кухне хлопотать. Прямо жена! А что? А почему бы нет? Во всяком случае прописывать-то ее надо, пусть это сей- час и по другому называется, а все равно без регистрации не вый- дет... Сама она об этом не попросит: она - кавказский парень в этом отношении. Вечер мы провели в лучших обывательских традициях, - сидя напротив телевизора. Кстати, не так уж и плохо это. Вот только сердце под конец расхныкалось. Я нитроглицерином его успокоил, однако настроение здорово испортилось. Пошел по- раньше спать, но все равно оно чего-то трепыхалось, как пойман- ная рыба в сетке. Как тут уснешь? Да еще из соседней комнаты что-то похожее на всхлипыванья доносилось... На другой день с утра Лена куда-то собралась и умотала, пред- варительно заявив, что она, как врач гарантирует - с моей под- сохшей раной ничего не случится, если принять ванну. - Юра, ну я тебя прошу! - и потянула носом воздух выразительно. - От тебя - амбрэ. Бывало папа говорил так. Странная вещь, - а вот о моем сердце просто она не спрашивает даже, не беспокоится, как будто бы ничего не было. Наверно, ей удобнее для сохранения своего душевного покоя именно так себя вести. Ладно, пойду мыться, а после надо поискать еще, где она пушку свою спрятала. В ванной, я морщась, соскреб щетину. Опять оставил усики. По- любовался. Конечно, с ними я больше напоминаю себя прежнего, но как же все-таки я изменился! Нет, нет, лучше не думать, не расс- траиваться... Лена возвестила о своем прибытии по-хулигански длинной серией звонков. Не отрывала палец, пока я ни открыл. Ворвалась, побросала кучу свертков. - Прости, но пикать хочу бешено! Из туалета вышла, успокоившись, веселая, румяная с мороза. Чмокнула меня в щеку, оттащила большущую новую сумку к себе в комнату, и началась беготня с примериванием различных новых шмо- ток перед облезлым зеркалом в прихожей. С чего это она в покупки вдруг пустилась? Мне была торжественно вручена бутылка дорогого коньяка. Потом из ванной донеслось доброжелательно, но и вполне решительно даже с толикой раздражения в голосе; "А ванну, между прочим, ты дол- жен был помыть после себя!" Так это что же, она здесь свои по- рядки будет заводить?! И сам себе ответил - будет, да. Но... Но может быть, мне лучше квартиру просто, наконец, приватизировать, завещание на Ленку написать? Зачем идти с ней в ЗАГС? Когда ум- ру, пусть ей достанете, а пока пускай так? Вот, это правильнее будет! Однако надо же тащиться в какую-то еще супрефектуру, пла- тить там, оформлять... Ладно, еще немного поживем, посмотрим. Я "посмотрел" буквально через пол-часа!.. Сидим мы с ней на кухне по семейному, и после рюмочки коньяка под ароматный гранулированный кофе она кладет на стол, пододвигает мне пачку долларовых сотняшек. - А это - нам на жизнь. Куда ты кладешь деньги? Положи. Первая мысль была - чего-то много очень!.. Вторая - да что ж она меня домохозяйкой хочет сделать что ли!? А третья - нет, нет, не это главное, тут дело серьезной, основательной обдумывалки требует! Я ей сказал: деньги лежат обычно на второй полочке в буфете. Иди и положи сама. Я завтра-послезавтра в киоск пойду, работать буду. А поздно вечером, после "Династии", оставив без внимания лен- кино голое хожденье по квартире и намекающее омовенье в ванне, я завалился носом к стене и на полную мощь включил свой мыслительный агрегат. Немного мешало, что без сигареты, но что уж... Итак, если она копейки не потратила, жидилась всю дорогу, весь наш исход с родины предков, а тут вдруг и покупки бабские и толстая пачка на семейные расходы, то... То, значит эти в корсе- те деньги были не её. А чьи? Может, "тайной организации"? И те- перь здесь ей дали наградные... Тут в рассуждения мои вклинились яркие, как кинохроника, кад- ры поджога загородного дома!.. Бензиновые лужи, потом пляска ог- ненных языков, треск автоматной очереди из-под тахты... А может, Ленка дом сожгла не просто так со зла на нехорошего Олега, а по- тому что нельзя было оставлять его? Может быть, такова была инс- трукция? Услужливая мысль, стараясь не делать выводов, опять пе- рескочила просто к теме денег. Но все равно - откуда у нее могла образоваться такая сумма долларов, которую кому-то надо отда- вать? Олег!.. С ним это связано. Так значит, все равно выходит, - он ее завербовал? А как же его влюбленность? А страх, что она узнает о кое-ка- ких несимпатичных, мягко говоря, его делах? А так! Все вместе в жизни, - "котлеты с мухами"... Не по отдельности. Может, сначала вербовал, ухаживал для дела, а постепенно втю- рился. Чего-то она знала, что-то - нет. И разве я могу надеяться узнать, понять все до конца? А вообще разве мы что-то знаем до конца? Всегда - обрывочки, фрагменты, из которых складываем бо- лее-менее вероятную картину. Последней полувнятной мыслью было - надо найти браунинг. Если только она и его вместе с деньгами не отдала... С тем я и начал было вплывать в смутное царство сна, "царство Морфея", как раньше выражались; но тут сетка кроватная колыхнулась, и какая-то теплая, скользкая "муха" начала очень лов- ко ласкать мне впадинку на шее, и какие-то мягкие холмы прижа- лись к моей спине... Конечно, я проснулся. го- - Бодливой корове Бог рог не дает, Леночка. - Ха-ха... В секс-шопе такие "рога" продают!.. - Ленка, я хочу спать. Я - больной и старый. Отстань. Подо мной снова заколыхалась, запела сетка: девочка развора- чивалась уходить. - Вот так, да? Я к тебе с лучшими порывами, а ты... Тут я не поленился повернуться, и сказал. - Леночка, иди, милая, спать. И Леночка ушлепала к себе. А я лежал, сам удивляясь своему поступку. Ленкина сексатака на меня имела продолжение дня через два, а, может, через три-четыре. Все эти дни я выхолил из дома только, чтобы купить "Независимую газету": надо же разобраться, понять, что делается в Москве, в стране, узнать, кто еще, где, кого взорвал? И заодно уж покупал что-нибудь из провизии к столу. У Лены это получалось бестолково, то привезет вдруг ветчины, а хлеб забудет, то вдруг одни бананы купит. Она где-то носилась с утра до вечера. Однажды обмолвилась, будто нашла себе работу. Какую? Приезжа- ла она с кучей глянцево-ярких проспектов каких-то нефтяных фирм. Почему - нефтяных? Что она в этом понимает? Впрочем, печатная продукция была не только такого рода. Леночка приносила и слова- ри, купила двухтомник "Медицинская энциклопедия". В ее отсутс- твие я покопался там, нашел "трансмуральный инфар...", но смот- реть не стал... Там, в ленкиных книгах роясь, я наткнулся неожиданно на тот телефонный справочник. Взял в руки - ну, очень уж тяжелый что-то... Открыл - внутри, в страницах для пистолета вырезано гнездышко, и он лежит, а рядом запасная обойма. Неплохо придума- но! Валяется на телефонном столике обычный справочник, открыл, а там!.. Конечно, все положил на место, воздвиг опять над справоч- ником стопочку книжек.