ххх В первые недели на моем новом поле деятельности мне очень внове было, что с Ирой мы почти не видимся: то я на смене, то она. Либо она спит, а я собираюсь уходить, либо - наоборот. И я порадовался графику, который позволял нам встретит Новый Год вместе! За пару дней до 31-ого я вытащил с балкона елочку, заполнив- шую всю мою каморку, и стал соображать, на чем бы ее утвердить? *1е"жюа1** встред*новый Стал по квартре тихонько шарить, чтобы Иру не разбудить, но все же я ее разбудил и она, нечесаная и немытая, прошлепав в ту- алет, заметила торчащий из моей двери комель елки, заинтересова- лась: "Что? Елка? Откуда? Ты купил"?.. И благодарно меня в щеку чмокнула. Теперь ей уже не спалось, она тоже прониклась проблемой уста- новки елочки. Окинула квартиру хищным взглядом, высмотрела в уг- лу, под пирамидой всяческого хлама, круглый, черного цвета табу- рет для пианистов. Безжалостно его оттуда вытащила, обрушив на пол картонные коробки. - Вот, на! Эту фиговину отсюда выкрутишь и все... Вставляй! Я честно объяснил ей, что ствол елки может винтовой стульчик испортить и что тогда с ним делать? - А фиг с ним! - Беспечно заявила Ирочка, - меня на нем в прек- расном детстве и светлой юности столько пытали музыкальным обра- зованием, что... Бери, Юрий Сергеевич. Не жалко! Ну, хорошо. Я принялся возиться. Но ведь она и дальше все не отставала, полезла на антресоли, достала ящик с елочными украше- ниями, мешала, суетилась. А что? "Все мы родом из детства", - понимаю. "Душистая, пушистая из леса к нам пришла"... Увенчав елку дискредитированной ныне красной звездой, Ирочка слезла с табурета, и мы с ней полюбовались на плоды наших тру- дов. Скромная елочка, подросшая на высоту табурета, украшенная, сметрелась очень даже ничего! Я, как и всякий гомо неразумный, заглядывая в будущее, предс- тавил: вот мы с Ирой сидим под этой елкой, бутылку полусладкого шампанского достали из холодильника, прожареные до золотистости большие бушевские ножки на столе... По целой большой ноге на каждого! А телек демонстрирует заранее отснятую хреновину, - как все массмедийные звезды в лучах юпитеров вот тут вот стречают Новый Год... Однако мал того, что я представил эту картинку в голове, я еще имел глупость сказать Ироче об этом. Ира засуетилась и, пряча истинное смущенье за утрировавным, стала свою несвежую ночнушку, куцую, натягивать на ляжки и по-ребячьи пальцы крутить в фигуры. - Юрий Сеергеич, миленький, прости меня, предательницу подлую! Но я уже приглашена. Уйду я. Извини, меня одну зовут. Ну, я пожал плечами, разумеется. - Да, ради Бога! - говорю. - Известно, твое дело - молодое... Хотя у самого, конечно, кисло стало на душе. Чего мне в Но- вый Год торчать тут одному? Нет, со Скырлей! Ну, а куда податься? Ирка как-то особо быстро собралась, ушла... Можно сказать даже, удрала поскорей на смену. А я помаялся немного, и вдруг пришло решение. Оказывается во мне этакое бригадно-коллективистское сознанье сохранилось. Если чего-то мне без надобности, зачем же ему про- падать зазря? И на своей смене заявил, что, мол, пускай кто хочет из неве- зучей вахты меняется со мной, могу отбарабанить здесь с восьми и до восьми утра. Ну, естественно, когда-нибудь потребую должок. Потом мне Ирка рассказала, какие страсти там разыгрались! Первой о предложении моем узнала одна девица и уж, конечно, застолбила эту удачу для себя, пока наша красавица Людочка, по своему обыкновенью, опоздав, неторопливо переоблачалась в разде- валке. Когда она узнала обо всем, с ней прямо истерика была. Хлюпая носом, наша красавица кричала, что как раз ей это не- обходимо позарез; что, может быть, ее судьба решится в эту ночь! Пусть мне передадут: она потом даже две смены готова отмолотить вместо меня. - А чего, правда?.. - Говорила Ира. - Людке на самом деле это нужно бальше всех. Мне кажется, - хихикнула, - она и по-дру- гому с тобой готова расплатиться. Понимаешь? А я никак не стану протестовать, уж поверь! В общем, поехал я под Новый Год в котельную. А люди в транспорте нарядные, веселые... На праздник едут! И дал я себе слово изыскать способ выяснить, что же произошло с Вахой и его бандой? Где они? Может быть, нет уже опасности, и я могу вернуться, наконец, в свою квартиру? А там и работенку более подходящую найду! Глядишь, потихоньку все и наладится. Каких только не бывает наводнений да штормов, а после потихонечку всегда все входит в берега... Так я себя поуспокоил, привел в норму. Пришел в котельную, а там Люда волчицей загнанной по клетке мечется! И вредной энергетикой, заразной прямо, от нее так и прет. Ко мне бросается, кулачонки сжала у груди. - Юрий Сергеич, родненький, ну, отпусти меня! - Ты что, - говорю, - совсем свихнулась? Ты вон здесь сколько уже работаешь! А я? Мало ли что с котлами случиться может! Сама подумай! - Да ни хрена не будет, дядя Юра! Качаю головой и пячусь от нее. Она за мной. Дорогу мне засту- пает. - Ну, хочешь?.. - Подмигивает, улыбку выдавить старается, мими- кой поясняя, о чем речь. - Хочешь? Можно сейчас. Или потом? - Ой, ладно! Уходи. Иди! - Да? Правда?! - и счастье у нее такое на мордашке... Ох, что тут началось! По телефону звоны-перезвоны, беготня в бабскую раздевалку и обратно, она мне какой-то детектив в яркой обложке принесла и фляжечку "Смирнофф", бумажку с номером телефона положила под стекло на операторском столе. - Вот, дадя Юра. Если вдруг что-нибудь, гаси котлы и все. Вон там быстрозапорный клапан, толкни его... А я приеду быстро, ра- зожгу. Не заморозим линию. Успею. Я метра там предупрежу. Звони. - Какого "метра"? - Ну как, "какого"? Метра отеля в ресторане. Или скажи любому, кто к трубке подойдет, меня позовут... Ну, по- ка! И убежала. Один я остался. Гудит котел, он будто мчится куда-то, и доказательством ско- рости - время от времени из запального отверстия выбиваются оранжевые упругие хвосты огня, как из хвостовых дюз ракеты. И куда мчится он в Новый-то Год?.. В другие новые года... Но только если... Если не взорвется! Вообще нехарошо это, когда оттуда выбивается пламя: тогда, зна- чит, там разряжения слишком мало. Прибавить?? Решил - лучше не трогать. Ну его!.. Пускай, как есть. А то совсем разрегулирую. Я - не наладчик. И скоро заснул. Глаза когда открыл, на часы глянул, семь часов утра! Нового 98года! Новорожденного! Сам себя с ним поздравил. Кргда пришла Людочка после своей веселой ночи, я спокойно-риту- ально сообщил: Все в порядке. Поеду домой. Ехал с благими намерениям - поесть да завалиться спать. Представлял, как я на сковородку положу два-три ломтика сала - оно дешевое - и три яйца. И буду думать вроде, бы я сам есть обычный средний американец, и у меня традиционный утренний завтрак - яичница с бэконом! Такая вот фантазия!.. Пришел, ключиком щелкаю, вхожу и - картинка! Здрасьте вам - называется... Сидит за столом Ира и молодой мужчина с ней, чай вьют. Не знаю уж, это у них "до" или "после?.. Но мне как-то стало не смешно. Черт знает, как вести себя? А молодой человек тем временем уж начинает подниматься, вы- растать и ростом он оказывается как раз подстать своей даме, то есть примерно на полголовы еще повыше Иры. И нависает тишина... Ира вскочила, представила меня как своего дядю, сказала, что я со смены, и мне "надо выспаться"... И быстро-быстро, стараясь Скырлю заточенную не выпустить, стала заталкивать меня в семиметровку. Лег я там. Скырля взирала на меня печально. Нет, думалось, надо скорей, скорее что-то предпринимать! Но что? Поскольку несмотря на трудовую ночь, мне, кажется, отшибло сон, я думал, думал и в конце концов явилась некая "великая идея". На том я и провалился в сон, словно в яму. Проснувшись, был вынужден признать, что только на дурную голову можно додуматься до такого! Воспользовавшись якобы предрождественской карнавальностью, нацепить маску какую-то дурацкую, кота, к примеру, или еще кого, не знаю... И так, - инкогнито немного погулять возле киос- ков на моей торговой улице. Поприсмотреться-поприглядеться и вы- яснить.. Что и к Чему. Как будто бы это тебе Рио-де-Жанейро с его карнавалами! Да любой ментяра, тот же Никифорыч, возьмет да сорвет маску, приняв за пьяного, за психа или подозрительного. И ведь не оши- бется. Встал я и пошел в кухню с намерением поесть, а, может быть, и чуть-чуть выпить с горя. На кухне Ира что-то стряпает. - Привет, Садись, я покормлю, сейчас два часа уже, а ты не ел. - А где твой юноша? - Ушел. А ты Людмилу оприходовал? Нет? Почему? - Давай о Людмиле помолчим. А вот ты могла бы меня предупредить. - А если ты уже в дороге в это время был? А если у меня спонтан" получился? Вот захотелось мне парня пригласить чайку попить... Что мог я возразить? Стал в жесткой яичнице ковыряться. Ирочка посмотрела, посмотрела на меня и руками развела. - Уж, извините, чем богаты, тем и рады! - и книксен сделала. На- училась? Как может воспитанная девочка сказать, мол, "не наглей"? Красиво по- лучилось у нее. Молчу! Но как же быть мне, как мне отсюда вырваться? В пятом часу Ирочка расфуфырилась, намакияжилась, и ушла. Ка- жется, у нее начинается роман. Ну а мне что делать-то!? Ведь, как говорится, пора и честь знать, в самом деле. Квартира ей и самой нужна! Я думал, думал... А когда шел на смену и увидал, как за нашей Людой-золушкой приехал галантный новорусский принц на "ауди", - меня вдруг осе- нило! На этот раз, причем не спьяну и не с недосышу, идея паказа- лась мне вполне осуществимой. Не стал я тотчас же к Люде подходить, ие стоит: удобного мо- мента подожду. И дождался. На следующей пересменке у котлов тормознул ее. - Людочка, - говорю, - не то что бы долг платежом красен, но не можешь ли ты мне услугу оказать? Попробуй попроси мужчину своего отвезти меня на одну улицу? Я скажу, куда. И просто надо посто- ять там минут пятнадцать-двадцать. Я не буду даже из машины выхо- дить. Осуществимо это? Людочка слушала меня со всей серьезностью, бровки сведя на переносьи. Только в конце позволила себе спросить: а можно, чтобы не этот мой знакомый, а другой? - Конечно, можно! - говорю. - Мне-то какая разница? Я уже радовался, но дело вдруг застопорилось по непредвиден- ной причине. Хотя, почему - "непредвиденной"? Все под Богом хо- дим! Причина же была в том, что наша самая "старшая" котельщица, баба Даша померла. Пришла домой со смены, легла спать да больше и не проснулась! Преставилась. Кожется, так говаривали в ста- рину? Весь коллектив котельной принял в похоронах самое рьяное участие. Конечно, деньги собирали, венок заказывали, и мне уж Людочке напоминать о своем дельце было неловко. От коллектива не желая отрываться, я и на кладбище поехал в Митино, а зря: эти заглядывания сквозь щелочку в загробность на меня очень плохо действуют. И мороз был сильный. Я продрог, и все эти причины дали результат - на поминках я перепил, но до того, как отключился, успел наесться до отвала. Стол был отмен- ный. Ирочки на поминках не было, и отсыпаться женщины доставили , меня в котельную. Проснулся я в раздевалке, укрытый телогрейками, По выражению из фольклора: "головка - ва-ва, во рту - кака, а денежки - тю-тю"... Впрочем, я вскоре разглядел на табуретке около себя стакан с прозрачной жидкостью, накрытый ломтем щедро посоленой чернушки. Заботливые! Понимают. Борясь со спазмом, водку в себя себя все же влил. Прислушал- ся.... Пошла-а!.. А, собственно, разве когда-нибудь она не шла? Зажевал хлебушком, сижу и думаю: а если вдруг Ира откажет мне от дома, может быть, тут вот так и прокантуюсь до тепла? А там уж видно будет По крайней мере и свои плюсы есть - не нужно ни- куда ездить! Встал с "постели" - и уже на работе! Так я и сделал - не поехал к Ире, остался в котельной. Вечером Люда звонит. - Дяда Юра, ну когда тебе... ну, это... поехать надо на машине? ххх Поехали мы прямо после ночной смены, и вез нас все-таки "этот знакомый" на своей "ауди": видимо, людочкины чары сильно- действующие! Я было осторожно попытался намекнуть на то, что время для меня не слишком подходящее, чуть рановато, но меня как-то не слушали. По дороге мы раза два куда-то заезжали и молодые возвраща- лись, принося легкий запах алкоголя и еды... Я, как говорится, осваивал новые для меня правила приличия. Да и с чего они должны кормить-поить меня? Достаточно, что мне оказывают такую нестандартную услугу! Я понимаю, понимаю, - "всяк сверчок" имеет свои социальные ниши, а если я и в самом деле бомжевать стану?.. И не к такому привыкать придется! Готовься, дружок! Знакомый Люды - по-моему, лет тридцати пяти - глаза прячет за дымчатыми стеклами очков, черноволос, кажется, не из чисто русс- ких, но - "ариец": уж очень он спокоен, тверлолиц, и только губы слишком смачные наводят на некоторые сомнения по части его кровей. Они же открывают секрет его привязанности к Людочке - а мальчик-то уязвим! Одет он, как ему и полагается: пальто почти до пят и все такое, но видно, что это его не слишком интересует, он не любуется собою в модных шмотках. Люду он называет Мила и каждую фразу к ней начинает этим именем. Молодец девка, сумела в душу влезть! На перекрестка перед роковой для меня улицей, не оборачива- ясь, он спросил, где останавливаться будем? Я решил - не нужно подставляться - стоять прямо напротив мое- го киоска, лучше через пятьдесят метров от него я высмотрю все то же самое. Если вобще хоть что-то высмотрю!? Но сразу же, как только въехали в улочку, мне бросился в гла- за большущий дог у края тро туара и рядом бочккообразная фигура моего бывшего хозяина, и... И еще мент какой-то возле них, и главное - мент этот не Никифорыч! Ну вот уже и пища для размыш- лений есть! - Аптека... - говорю. - Тут, если можно, и остановитесь. Место нашли, припарковались, и молодые вышли по магазинам паходить. Видать, влетит в копеечку мужику эта прогулочка! Но ничего, не обеднеет. Ушли они, остался я. Смотрю.. Это для посторонннего здесь просто улица и все. По ней людишки ходят, глазеют да покупки де- лают... Э-э, нет, братцы, здесь как на уроках физики, когда опыт с железом и магнитным порошком покаывают! Здесь тоже все потоками энергии пронизано! И - ух! - какими си- ловыми! Попробуй только рэкетирам не платить!.. Или пусть здешние менты попробуют не соблюсти баланса интересов между бандитами и своим собственным начальством... Никифорыч, прости, ты непло- хой мужик был, прости еще раз, если тебя из-за меня отсюда ски- нули! Сижу я так, смотрю, смотрю, забившись в глубину машины, но ничего значащего, кроме возможной смены участкового не могу выс- мотреть пока. А время-то идет! Сколько по магазинам будут шляться молодые? Ну, полчаса, не больше! Но провидение смилостивилось: из ресторана "Катакомбы" на уг- лу выходит оч-чень характерная группа! Сначала два амбала поя- вились, типичные боевики-охранники, и лишь потом выходит этакий викинг в красном пиджаке, а уж за ним, чуть отступя, вся свита, человек пять, наверно, или больше. Все - русские. Я думаю, разве могли бы когда-то раньше, при Вахе, сюда вот так вот завалиться безнаказанно "соколы" из Сокольников или же "солнцевские орлы"? Нет, быть такого не могло! А эти, как у себя дома, спокойно подходят к "мерседесу" дип- ломат", и викинг, он же Алешенька Попович - богатырь, еще подза- держался у приоткрытой дверцы, чтобы своей дружине что-то руко- водящее сказать. Я почему его Поповичем назвал, а не Ильей Муромцем, к примеру? Да потому, что стрижка не боксерская у мо- лодца, нет, грива русая до плеч, бородушка кудрявая. Эх, если б мне отсюда видно было, исчез ли при появленки банды новый мент?.. Тогда бы уж всё было ясно!.. Хотя и так картинка очень и очень не случайная. Наверно, можно делать выводы. Я с облегчением откинулся на мягкую спинку, развалился. К тому моменту, когда вернулись Люда со "знакомым", мае уда- лось подсмотреть еще, как "мерс" "Поповича"" остановился делови- то возле какого-то киоска и принял в пасть багажника пару коро- бок баночного пива, которые поспешно, по-лакейски вынес прода- вец. Наверно, я, вольготно развалившийся, спокойный, являл собою нечто новое для людочкиного хахаля. Он, покосился с интересом на меня, чуть иронически спросил: все? Можно ехать? Вы позволите? А я возьми да подиграй ему невольно, барственным жестом раз- решил: "Да, да, вези, мол, я не против"... Меня другие мысли занимали в это время: мог ли подумать я, да и навряд ли сам Олег предполагал, что исполнителем, кусочком острия разящего клинка, я окажусь? Я, со своими дурацкими звон- ками из телефанов-автоматов! Ха-ха... Н Неужто выпутался? Выжил, выскочил!?.. - Устроит вас сойти здесь? Вон - метро... - услышал я. - Дико вам благодарен! - отвечаю. - Люда, тебе спасибо -первым делом. - и вышел, покинул мягкости чужой машины. В метро подумалось, в какое быстрое время мы живем, а!.. Вот уже и новая популяция бандитских главарей проклевываться начала, - с бородкой, с расчесанными, ухоженными длинными волосами до плеч... Ну, и, конечно, Олег вспомнился, сбылась хотя б отчасти его мечта об острове и яхте? Где, как живется ему с Леночкой? При этом защемило сердце, но не очень, соврал бы, если бы стал такое утверждать. То есть о чем угодно думал, но только не о том, что можно мне сейчас уже взять и вернуться, наконец, в свою законную квартиру. То ли отвык? То ли боялся и не хотел нарушать шаткое равнове- сие нынешнего своего существования?.. Конечно, если бы Ирка выперла меня, пусть даже просто поскан- далила или же продолжала приставать по части сексуальных извра- щений, то я поднялся бы да съехал. Но мы почти с ней и не ви- делись, похоже, что со смены она частенько ехала вовсе не домой. Роман, видать, в самом разгаре. Возможно, я сейчас даже полезен как-то ей? За Скырлей прис- мотрю и накормлю ее, гулять во время выпушу, чтоб та в кварти- ре не нагадила; и вообще, образно говоря, огонь поддерживаю в домашнем очаге: если хозяюшка заявится домой вдруг, - то есть что пожевать, продукты кой-какие припасены, и минимум чистоты все-таки соблюдается. А, может быть и просто по доброте душевной не гнала? Жил я так у нее себе и жил. Ходил в котельную. Котельная... Мне и правда, там нравилось по-настоящему, а ночные смены так я и вовсе полюбил. Полночи простоять нетрудно. Шумят котлы, а ты сидишь читаешь или думаешь. Против обыкновения, придя однажды, застаю дома Ирочку. - Привет! - Привет. - Как прошла cмена? - Ничего. -* Людочку оприходовал? - А это ты так об этом беспокоишься? Тебе-то какое дело? Я же не спрашиваю, как там идут дела с твоим парнишкой? - Хамишь. Может, ревнуешь, Юрь Сергеич? Ну, дуу-ура! Я пошел в кухню, хотелось есть. - Завтракать будешь? - Спрашиваю. - Нет, не хочу. - Но пришла и уселась. - Учти, у Людка очень возможно скоро свадьба, и птичка улетит. Тю-тю... - А тебе-то светит что-то в том же роде? - Ой, знаешь"!.. Этот "парнишка", как ты говоришь... И она начала выкладывать. Мажет, за этим и пришла? Я - вмеес- то подружки? Оказывается он - врач, гребущий деньги хирург-космето- лог, работает в институте-больнице на Ходынке.. Она уже была там, он ей все показал. И совсем рядом у него своя квартира! И может быть даже скоро... Только вот маме его Ирочка не понра- вилась почему-то... Мне стало уныло и я захотел спать, о чем и сказал. Тут Ирочка губоньки поджала, глазки сузились. - Слушай, Юрочка, а как твои квартирные дела? Ты принимаешь меры? - Вот, говорю, - я этого ждал. Она вроде бы обиделась. - Я тебя что, гоню? - Нет, - бросил я и ушел в свою со Скырлей комнату. Короче, - гонят - не гонят, а хотя бы посмотреть,что там с моей квартирой - надо. Сколько же можно в конце концов иркиной хатой пользоваться? Сам знаешь, на бабьей ярмарке дамочки со свободными квартира- лди гораздо выше ценятся. Ау нее в квартире "дядя*а какой-то. Пора мне. А что? Всё вроде, спокойно. Вместо Вахи теперь- отечественные "соколята"... Правда, из моего родного дома в котельную ехать дольше, неу- добней, но... Еще довольно много времени прошло, пока собрался я надеве- даться в свою законную квартиру: то ключ очень услужливо никак не мог найтись, то что-то еще мешало. Но, наконец, собрался. Я начал напряженно оэираться, приглядываться к окружающим еще в метро, еще до перехода на свою линию! Пришлось даже одерги- вать себя. На моей станции внизу за эти месяцы множество новых щитов рекламных появилось, а наверху значительная часть киосков сменилась аллюминиево-стеклянными строениями типа курортных павильонов. Старается наш мэр, чтоб местная промышленность не оставалась без выгодной, работы. Молодец. Зато в родном моем дворе все такой же смрад от мусорных кон- тейнеров, все так же не исправили сломаный код на входной двери. И слава Богу, между прочим! А иначе, как бы я проник? А вот почтовый ящик мой оказался забитым полностью всяческими рекламными проспектами, множеством толстых "Экстра" и еще чем-то в том же роде. Нехорошо! Это выдает меня... Стал выгребать сей хлам, вдруг вижу - открытка ярконькая. Ну, пальмы , там, пляж золотой и море бирюзовое. Сначала мне подума- лось, что это тоже по проспектной части, однако, нет, какая-то писулька рукописная на обороте, и почерк, почерк!.. Аж у меня ручонки задрожали, когда я стал очки на нос пристраивать! Воздел ихи расстроился. Во- первых, выяснилось - открытка давняя, доновогодняя еще, к тому , же - заграничная. "Прости за то, что так уехала. Пришлось. Увидимся, все расска- жу. Еще врачи сказали, что мне обязательно надо на юг и обста- новка полного спокойствия, а то возможны осложнения. А здесь чудесно". Дальше еще какие-то мало что добавляющие слова и подпись: "Л." Я вдруг почувствовал такое облегчение!.. И даже сам снача- ла. не понял от чего? Поднял глаза и тут же напоролись они на список неплательщи- ков, приклееный к стене над ящиками, и углядели там мою фамилию. О-ох, да! Конечно, надо заплатить. Это ж за сколько месяцев? Где же я гроши наберу? Нет, в малоденежьи тоже есть свой кайф само- ограничения, - бережливости, спокойствия. Вот, мол, хоть мало денег, но зато теперь спокойно могу жить, не дергаясь. Работа легкая, приятная, а некоторые предметы, ранее вроде бы саморазумеющиеся, стали неожиданной приятностью. Когда я раньше водку брал чекушками? А сейчас возьму двестиг- раммовочку и радуюсь! Проехал без билета, сэкономил, - опять ра- дость. Все это так. Но, когда вдруг сразу за три-четыре месяца вынь да положь квартплату, то кайф куда-то улетучивается. Вот с этакими мыслями поднялся я на свой этаж, посоял у лест- ничного окна, высматривая в соседних окнах и на улице признаки нездорового интереса к моему паявлению, но ничего такого не за- метил. Открыл без приключений дверь и прямо за порогом наталкиваюсь взглядом на бумажку с большими буквами: видно, писала на стене или на сумке, не входя. "Юра, куда пропал ты? Где ты, Юрочка?" Тут уж пришлось мне сесть и задуматься, прислушаться к себе. А значит, судя по открытке и записке, - Ленка, моя Ленечка не знала и не знает ничего о стараниях Олега по части моего уничтожения! Но знать-то, она, вернее, понимать могла бы, если б захоте- ла. Но вот, что не участвовавала она, так это - точно! Иначе так не писала бы... А что мне еще надо, чего еще хотеть мне, Господи!? Отсюда и мое чувство облегчения. Однако мне не сиделось здесь. И основание для этого было: если тут кто-то полслеживает за моей хатой, не знаю уж, по чьей инициативе, не нужно давать вре- мя, чтобы бригада исполнителей по его звнку успела прикатить сю- да. Но не только из-за этого... Вот не сиделось мне здесь как-то - и все! Пощупал на месте ли под мойкой "кольт"? Лежит себе. Подума- лось, ведь были же еще патроны у меня в коробочке. Куда я ее спрятал? И сам же отмахнулся, ерунда: Олег не поленился патроны в барабане разрядить, неужто он мне коробочку оставит?! Я было уже к двери двинулся, но тут из зеркала на дверце шка- фа вдруг глянул странный мужик в очень поношенном кургузеньком пальто, с шальными, загнанными глазами... Полуседая щетина на щеках, пуговицы в обтрепавшихся петлях распирает весьма заметное брюшко. С чего, казалось бы, ведь я питался в эти месяцы совсем не так уж каллорийно? Может быть, от спокойствия? Шарфы я не ношу, дабы не осложнять жизнь лишними заботами, а ворот свитера так вытянулся, что... Да-а, зимой в Москве особо ясно видно, "кто есть ху"! Зимняя элегантноств стоит дорого. Что мне оставалось? Я ухмыльнулся криво, и по внезапному порыву, пальцем, на пыль- ном зеркале написал "Юра". И как-то с разгону я еще размашистее вывел "Лена". И скорей к двери. Ни шмоток никаких не взял, ни книги ни одной! Прихлопнул дверь, два раза ключом щелкнул да с облегченьем вниз рванул. Во дворе я, покосившись, ничего подозрительного не заметил. Ну что же, на сей раз вроде пронесло. К своему "браунингу" я привязан не был. Нет, он не то, что "кобра" - первая моя оружейная любовь! Рахжалованная за причаст- ность к самоубийству. Разлюбленная. Хотя... За что? За то, что самоубийство чуть было не состоялось? Или наоборот, за то, что не состоялось? Ну я не знаю... А "брауна" я запросто бы продал. Больше и продавать-то нечего, чтоб за квартиру заплатить! Ну, хорошо, да только, как мне пушку продавать? Кому? Не на базар с ней идти! Кому бы предложить? Уж я думал, думал, но кроме людочкиного жениха никого постодящего не придумал. Я теперь с ним как бы знаком. Он стал в котельную порою захо- дить вместо того, чтоб ждать в машине за углом. Итак, кандидатура есть. Дальше пошли сомнения, а сколько попросить? Ну хоть 500 баксов он стоит? На этой сумме я и решил остановиться и не уступать. А когда дело дошло до дела... Людочка побежала переодеваться в раздевалку, а он, со мною сверсдержанно поздоровавшись, принялся мерить шагами взад- вперед котельную. Остановился у приборного щита. В своем широколплечем замшевом плаще, почти до пят, с посверкивающими очками, он мне таким ужасно чуждым этому технарству показался! А он вдруг очки сменил и начал что-то корректировать и подкручивать... Раябира- ется? Я тут и говорю, - Володя, извините, хочу вам одну вещичку по- казать. Может, возьмете?.. Купите? Сколько дадите, столько и...- Сам лезу в сумку. И протягиваю ему - "вот, мол"... А он вместо того, чтобы взять в руки, посмотреть - я бы так сделал, вероятно, - он не попятился, нет, а начал перчатки на руки натягивать. Не хочет "пальчики оставить", наследить? Жених Володя покрутил "браун", протягивает мне. - Откуда знать, что он не грязный, а? Нет, не возьму. Да он мне и не нужен. Разве этим спасешься, если что-нибудь?.. А он всказался. - Какой-то вы, Юрий Серреевич... - Катает головой. - Какой-то... Я взял пистолет, он у меня в руке. - Но почему вы полагаете, Володенька, - с кривой улыбочкой гово- рю, - что "иваньковы", "япончики"-*китайчики" не могут отлежи- ваться в котельных иногда? Не верится? Я почти видел, как в его, действительно, неглупой голове всп- лывают воспоминания, как мы с ним в каких-то непонятных целях ездили, чтобы просто посидеть в машине; может быть еще что-ни- будь о моих странностях от Людочки слышанное... Но Володя выудил из кармана сотенную долларов подумал, доба- вил еще одну и протянул мне. - Возьмите, Юрий Сергеич, вот... И я, поколебавшись, взял. И подумал, что же это было? То ли я милостыню взял, то ли удачно позанимался вымогательством?.. Конечно, я попытался отмахнуться от этих неприятных вопросов, но и понял, что в наше время только ленивый не делает деньги. Впрочем все эти размышления не помешали мне расплатиться за квартиру, приобрести что-то из шмоток и купить Люде свадебный подарок, а себе - бутылку водки.