|
|
По морозному небу летели сани,
прочерчивая тут же исчезающую искристую
колею. Лихой заправило, покрикивает-посвистывает.
А плётка так и вьется, так и хлещет
весело как веником в бане. Люд в санях
хохочущий, орущий. Как только умещаются,
и валятся, и сыпятся – и все равно в
санях. Несутся! Сзывают родные души: “Святочные!”
И отзываются в душах эти бубенцы, рожденных на святках: “Пора?” “Вот потешники, чертеня” – думала о своих донна Анна. Спасибочки, не так одиноко душе к Богу идти, в санях-то места всем хватит. Веселые! А как не веселиться? На святках ещё не поссорился Бог со своим лучшим другом и помощником. Всем есть место, все ряженые. Закусывая то грибочком, то огурчиком, морщась за каждой стопочкой, донна Анна, ловко щёлкнула особенно назойливого чертенёнка: опрокинулся как солдатик в тире от меткого попадания. Подобрал хвост и метнулся вон. Остальные поскучнели. Донна Анна подмигнула и вспомнила о своем первом знакомстве с ними. Милее детишек нет, маленьких чертеня. Озорные! Затейничают! Вон как за бабочкой погнался, копытца – как горох посыпался. Ну а этот будет за главного – схватил братика за хвост раскрутил – летит. Ха, на ветке повис, как старый ботинок. Водкой не поминают, а ведь не знала. Все водкой поминают: значит дурная привычка. Умерла под чернобыльским дождем Саврасова. А какие из неё озорники сыпались на бумагу! Вот ведь рисовала! Чуточку пожила. Может тоже святочная? Надо Сака спросить. Совсем заёбся напоследок, бедный. Зарывает чертеня и не удивляется. Странная мода пошла, непривычная. Чатишься, как сам с собою. Это как если бы на улице встретились: ты про Ивана, а с кем встретилась, в ответ тебе про Болвана. Ну хоть общий суффикс есть. Не знаю-не знаю… А может и правильно? Надо ли блюсти? Какие могут быть такие виртуальные церемонии? Всё так быстро меняется. Тут и пожить-то не успеваешь, а тут ещё и правила блюди. Кто там в дверь звонит? А риэлтер…Судьба. Всё к чертовой матери, а что всё? Курам на смех – вот и всё. Философ Шестов имел мнение, что в старости пить – это неизбежно. А я бы добавила: если ты по жизни философ. Пойду-ка я к Акунину. Он туда всю свою творческую жизнь дорогу прокладывает. Книгами как булыжниками мостит, как будто нет бесплатной доставки. А-а-а-а… поняла. Дорога останется, им умощённая. Много чего на прощаньице и вспомнить можно, и поговорить есть о чём. А надо ли? Эй, святочные, я к вам! На метле, с бубенчиками, принимайте! Анна Рудой ровно в 60 |
||
© Анна Рудой |
Банерная сеть |