Я разбираю старые архивы,
И различаю времени детали.
Там люди, что когда-то были живы,
Там люди, что когда-то умирали.

Свидетельства рождения и смерти
Единым выступают монолитом.
Судьба хранится в каменном конверте
Надгробия, на кладбище забытом.

2

Менуха, Симха, Бруха –
Комедия одна,
Когда коснутся уха
Евреев имена.

Дебора, Мойше, Юда,
Нэхама и Барух –
Не падали на блюдо
И не ласкали слух.

Вода бежала в речке,
За ней неслись года,
Еврейские местечки
Сливались в города.

Листва на ветках жухла,
Взрослели сыновья,
И стала Розой Рухла,
Прабабушка моя,

И стала Анной Геня
Тамарой стала Рут.
Имен забытых тени
На кладбищах живут.

3

Хоть и жилось богато,
Грустен судьбы мотив:
Десять детей родила ты,
Шестерых схоронив.

4

Опять природу лихорадит,
Задумаюсь, зароюсь в плед,
И вижу, как живет мой прадед,
Ему пока пятнадцать лет…
Вот, он отцу дает советы…
Вот, он жену приводит в дом…
По кругу движутся планеты –
Пичуга вьётся над гнездом.
Хватало вдоволь слез и боли
И жизнь ходила ходуном,
Но шло субботнее застолье
Со свежей халой и вином.
И тьма густела у порога,
И гас надежды уголек,
Но день и ночь молились Богу,
Чтоб от погромов уберег.
Талмуд ветшал, взрослели дети,
Но в небе месяц восходил…
Они погибли в сорок третьем,
И не отыщешь их могил.

5

Не услышишь, не увидишь,
Годы сгинут без следа.
Пела бабушка на идиш
Песни в юные года.
Пела бабушка для внучки,
Засыпал усталый дом,
И не облачка, ни тучки
В небе не было большом.
Записала я на пленку
Эту песенку тогда,
Только прошлому вдогонку
Не помчатся поезда.
Пленка вывернула душу,
Обдала меня огнем.
Но все тише и все глуше
Голос детства с каждым днем.

6

В небе изумрудном
Солнца озерко.
Мне с живыми трудно,
С мертвыми легко.
Прожит день вчерашний –
Суета сует.
Мне с живыми страшно,
С умершими нет.
Скажут: “Вот же дура!”,
Охнут тяжело.
Мне с живыми хмуро,
С мертвыми светло.
Ворон на заборе
Каркнет мне во след.
Я с живыми в ссоре
Столько долгих лет.

7

Если прабабушка Ханы – это сестра Ани-Роси,
Значит сижу не напрасно, роясь в архивной пыли.
А за окном пожелтело. Осень? Конечно же, осень.
В туфли мои на веранде дождь наливает “шабли”.
Сколько воды просочилось между песчинок столетий!
Сколько бумаги истлело, сколько упало седин!
Только меняются лица, только рождаются дети,
Правда, не шесть и не десять – чаще родится один.
Я ковыряюсь в бессвязных и неразборчивых датах:
Меньше еврейских фамилий, больше славянских имен.
Судьбы людей приютились в толщах страниц желтоватых,
Между могильных оградок всеми забытых времен.
Пусть в плодородную землю Древо уходит корнями,
Пусть от разросшейся кроны тени хватает с лихвой,
Пусть не состарится память и над ушедшими нами
Крепкие новые ветви тянутся к солнцу листвой!