Стояла ночь – зелёная вода.
Я слушала невнятный шёпот крови.
И неотступно, словно невода,
Метанье звёзд преследовали кроны.

Я распахнула в глубину окно:
Струилась кровь, и речь её звучала,
Как будто бы стекавшая на дно,
В магическое, зыбкое начало.

Я знаю всё, что я хочу сказать.
Но речь её была такая мука,
Что никакою силой не связать
Могучий ток неведомого звука.

*  *  *

…Они ещё волки, и братья по крови волкам,
И жажда струится по их филигранным клыкам.

Их плоские лица и гибкие злые хребты
Прижаты к земле невесомым столбом высоты.

В косые прорехи светящихся золотом глаз
Холодными искрами чёрная ночь пролилась.

Они ещё волки, весёлые дети беды:
Сухие века пролегли от воды до воды,

И стая летит, ощущая волнистой спиной,
Как небо, подтаяв, лавиной скользит ледяной…

*  *  *

Едва отхлынут холода,
На берег оттепели вынесен,
Останется прекрасный вымысел
О гулком времени, когда,

О воздух каменный искря,
Россия падала, как колокол,
И мы тепла искали зря,
Облиты насмерть медным холодом:

Сума, тюрьма и синема
На перепутье обозначены.
А что поделаешь – зима
Всегда по снегу чертит начерно.

От огонька до огонька –
Звезда ли там, или пожарище –
Живи, прошу! Люби, пожалуйста!
Храни меня издалека.