2000 – 2001
***
Полезет в ноздри газ угарный,
А пыль набьется в рот.
Так вот он – год мой календарный,
Двухтысячный мой год.
В конце времён пришлось родиться,
А не пасти свиней.
И опыт предков не годится
Для этих грозных дней.
Дорога светлая, прямая
Нас вывела ко рву.
И я уже не понимаю
Зачем же я живу.
Возможно, ради этой ветки,
Какую ветер гнёт.
Пока мои слепые клетки
Он в ночь не зашвырнёт.
***
Итак родиться в Молдавии,чтоб душу
отдать в Америке
Где – то в больнице в Бруклине от моря
невдалеке.
В железной её стерильности неуместны
истерики,
И вены переплетаются на пожелтевшей
руке.
А может быть лучше где-нибудь в
израильском поселении
*Пулю поймать залётную по дороге домой.
Услышать во сне тягучее на древнем
иврите пение,
Когда трава пробивается сквозь ржавый
песок зимой.
Но мне бы хотелось всё-таки,уже ни о чём
не ведая,
Заснуть на Скулянском кладбище,где не
хоронят давно.
Трава там почти до пояса.У памятника
беседуя,
Присядут два молдаванина и выпьют своё
вино.
***
Складчатые жёлтые вершины.
Никого, хоть сорок лет кружи.
Сквозь окно квадратное машины
Вижу только сны и миражи.
Это называется свобода:
Если ветер в уши засвистит.
По какой-то прихоти погоды
Только он тебя и навестит.
Но и здесь в пустыне пустишь корни
Как в ущелье вросшие кусты.
С пустотой брататься не позорней,
Чем бежать от этой пустоты.
***
Бессильно сам в себе копается,
Смещая смыслы как маньяк.
И в плоть душа не облекается,
Себя не выберет никак.
Ей жутко от сплошной конкретики –
Растиражировать, издать.
И к тайне рвущейся генетики
Она не в силах обуздать.
***
О органика, мощи твоей я подвластен –
Я несчастен.
В мире клеток,машин и растений
Кто блаженней?
В этой толще, прожжённой гудящим
рентгеном,
Как в аду гомогенном
Ощущаю физически сырость подвала –
Вот Валгалла
* * *
Тихой жизни творя ритуал,
Заодно и ничтожный и вечный,
Не дрожи если около встал
Призрак грозный, как мастер заплечный.
Ты на землю пришел как Христос:
Испытать высоту и бессилье,
Но конечно не ангел вознес
Над тобой шелковистые крылья,
Он судьбу для тебя смастерил
По какому-то дикому плану,
Но не зря же ты боготворил
И ему поклонялся не спьяну
***
Вопросы вечные с их жёлчной простотой
Стоят, как некогда, лишённые ответов.
Напрасно морщит лоб процессия поэтов:
Давно не верует потомственный святой.
И мир, трагической наукой залитой,
В экранной сутолоке,в тине интернетов,
Во тьме египетской лежащий фиолетов,
Людьми плодящийся и всё – таки пустой.
Вон в подсознание по лестнице витой
Обратно в прошлое, в свечение рассветов,
Где под акацией, весь в мареве сонетов,
Завис над кровлей старой век мой
золотой.
***
А в глупости страусиной
Замешены мы гуртом.
И вот потянуло псиной
На завтра и на потом.
Война – мы её не звали,
Но всех головой о дверь.
И вот ты лежишь в подвале,
Хоть в это во всё не верь.
Лишь прежняя жизнь маячит,
Вотще волоча разброд.
Она ничего не значит,
А впрочем - наоборот.
***
Плоть слегка поизносилась,
И не стоило бы впредь,
Как бы совесть ни бесилась
В яму зеркала смотреть.
Где лишь дыры возле дёсен,
Ветошь плоского лица,
Никаких далёких вёсен -
Близкой старости грязца.
Выползайте же на сцену
Немощи из всех углов.
Сочиняйте вдохновенно
Свой последний часослов.
Пустоцветом у забора
Не хочу во тьме белеть.
Откреститься б от позора
Перед тем как околеть.
***
Остров Израиль - горящий барак,
Чувствуешь как надвигается мрак ?
Коль по степи на машине не едешь,
Снайпера вряд ли в ночи обезвредишь.
Слышишь, он в небо молитву вознёс ?
Жаль, что ты череп ему не разнёс.
На голове твоей жёлтая каска,
А на лице его чёрная маска.
Тихо вползаем мы, просто враги,
В чёрный Хеврон, где не видно ни зги.
Враг, ты косынку пятнистую носишь,
Ты никогда меня в море не сбросишь.
И я разбитой клянусь головой
В том, что мой прадед святее, чем твой.
Не зашвырнёшь ты мои чемоданы
В жёлтую, мутную глубь Иордана.
***
Тёмный воздух, ровный гул,
Пахнет гнилью атмосфера.
Жизнь, какую ты глотнул,
Это временная мера.
Кольца дымные клубя,
Жмётся вечность под ногою,
Но не выручит тебя
Тело жаркое другое.
Лишь кусты спеша успеть,
Как врачи на пересменке,
Соберутся посмотреть,
Как ты спишь, поджав коленки.
***
Хоть зарплата регулярно приходит в
банк,
Не становится на душе легко.
Скоро мы услышим, как стреляет танк:
Это недалеко.
И лёжа в кровати, горячей как печь,
Взором хрипящий телевизор долбя,
Как свою принимаешь чужую речь,
Льющуюся в тебя.
***
Друзья мои, мы разбрелись по свету,
Но всё-таки, что разметало нас,
Оставив только жёлтые газеты
С размытыми портретами “анфас”?
Не та ли это древняя повадка,
Что жаждой счастья так томит весной
И к декабрю в преддверии упадка
Виски нам заливает белизной?
Не та ли это бешеная сила,
Гудящая рапсодия земли,
Что отобрала всё, чем оделила,
Заставив жить от Родины вдали ?
Вселенский холод, знаю, неминуем.
Давайте ж за секунду до зимы
Любовь свою,друзья, ознаменуем
Молитвой сердца безымянной мы.
***
Мы с тобой в такой стране,
Где исчезнуть - не проблема.
Наяву и на войне -
Смерть естественная тема.
И часам настольным в такт
Я невольно размышляю:
Смерть вполне законный факт,
Хоть я сам и не стреляю.
Стрелки тонкие дрожат,
Комариные отростки.
И убитые лежат
В двух шагах на перекрёстке.
***
Не уйти от чувства тупика
Рано утром ёжась от прохлады.
Разбежались мысли – конокрады
По углам, где цедятся века.
Долетает рёв грузовика
И хоть в сердце больше нет разлада,
Ты припомнишь майский блеск парада
И в июньский полдень - облака.
Молодость, ты слишком далека,
Между нами вечности преграда.
Разноцветье солнечного сада
Размывает чёрная река.
***
Не каждому близок мой взгляд на мир –
Мне это ясно давно.
От вбитых в сознание чёрных дыр
В душе и в мозгу темно.
Но есть ведь и ласковый майский свет,
Который не жжёт огнём.
И если ты вдруг полетишь в кювет,
Проснёшься уже при нём.
* * *
Холод по коже скользнул в темноте
шелковисто,
формулу страха из мозга изъять не могу.
В комнате белой так сумрачно, пусто и
чисто,
***
В чём же он, смысл абсолюта ?
Время кончается, глянь.
Лишь прожигают минуты
Неба беззвёздного ткань.
И совершенно некстати,
Словно всё это - игра,
Тихо скользит по палате
Твой поводырь - медсестра.
Где они – сны золотые,
Долгие, светлые дни ?
Если зачислят в святые,
Как – нибудь мне позвони.
***
Я слежу за стрелками будильника:
Бесконечна эта беготня.
Каждый час, как ненависть насильника
Выжигает время из меня.
Что пускай и до изжоги скверное,
Но в конце захочешь удержать.
А оно едва ли безразмерное,
Оттого судьбы не избежать.
Оттого - то тяжелее дышится
Даже если выйти ночью в сад.
И на пальме ветка не колышется
Как на липе сорок лет назад.
***
Никакая дисциплина
Не спасает, милый друг,
Если пуля как маслина
Застревает в глотке вдруг.
Не на чёрную дорогу
На машине легковой,
А уносишься ты к богу
По какой – нибудь кривой.
Прямо к светлому пределу
В ослепительный чертог.
И твоё достанет дело,
Заблестев очками, бог.
Пыль, кряхтя, смахнёт с обложки,
Сам на бога не похож.
В час, когда ты по дорожке
В сад божественный идёшь.
|