| Светлана МаксимоваПРАЗДНИК ГОРОДСКИХ
СУМАСШЕДШИХ
(притча-мистерия в трех действиях |
|
| Действующие лица:
Лион Бргвейн — психоаналитик. Сторож — музыкант. Дворник — музыкант. Лион — музыкант. Она — Элиза, автор романа “Профессор Лион Бргвейн” Георгий Чембергоп — режиссер. Тимофей Орфеев — драматург. Елена — Императрица, сестра Элизы, она же — Аргентинец. Тата — тетя Элизы и Елены, домработница Лиона Бргвейна. Два клоуна в масках — профессор Лион Бргвейн. Место действия — небольшой старомосковский особняк в арбатских переулочках. На первом этаже справа — кабинет психоаналитика Лиона Бргвейна, слева — небольшой зал для репетиций театра-студии. На втором этаже — роскошная квартира Лиона Бргвейна (роскошь по усмотрению режиссера). В подвале — кафе и ночной клуб. |
||
| ПРОЛОГ
Два клоуна в масках у входа в дом. |
|
| Первая маска. Так все
правильно. Объявление на месте. Вот здесь на
двери. Вторая маска. Да, и дверь на месте. И машина напротив... Ты видишь машина на другой стороне улицы... Вон та... Красная... Красная... Вольва! Первая маска. Ну, вижу... Машина как машина... Что в ней особенного? Вторая маска. А человек... Человек в кафе, вон там у окна. Видишь... Видишь — в окно поглядывает... Прямо на нас смотрит... Челове-е-ек... Первая маска. Человек как человек... Вторая маска. Ты считаешь это нормальным? Первая маска. А что тут ненормального?! Да они тут, сколько я себя помню — человек в кафе, машина на улице... Вторая маска. А кто мы, ты помнишь? Первая маска. Ну... Вторая маска. И ты по-прежнему считаешь это нормальным? Первая маска. А что здесь такого?! Человек в кафе, машина на улице... Вторая маска. Да? Может быть... Может быть ты и прав... Человек в кафе. Машина — на улице... Первая маска. Человек в кафе... Машина на улице... Вторая маска. Человек — в кафе. Машина — на улице. Человек в кафе... Только не надо мне говорить, что это мания преследования! Господи! Я всем должен! Я всем должен! Всем должен! Первая маска. Не впадай в панику. Помни про наш план. Вторая маска. Боже мой! Боже мой! Я всем должен! Я всем должен! Они придут! Они придут! Нужно что-то придумать! Первая маска. Но мы же придумали! Мы же придумали! Ты что не помнишь?! Вторая маска. Да! Я помню! Я помню! Первая маска. Так ты точно помнишь, кто из нас кто? Вторая маска. А мы уже поменялись масками? Первая маска. Тс-с-с... Вторая маска. А лицами?.. Первая маска. Говорят бессмертный Ляо Дао женился на Лисе. Так до сих пор никто не может понять, где Лиса, а где Ляо Дао. Вторая маска. Муж и жена — одна сатана. Первая маска. А врач и больной — один ангел. Вторая маска. Не утешай меня! Не утешай меня! Я всем должен! Первая маска. Не кричи. Я тоже всем должен. Мы со всеми расплатимся. Главное помнить, кто из нас кто! Понимаешь? Главное, чтобы все было правдоподобно. Хорошо, что я вовремя открыл эту поздравительную клоунскую фирму. Есть чем прикрыться. Эти маски — наше спасение! Вторая маска. Да! Главное всех запутать! Эта девчонка очень кстати! Она нам поможет! Первая маска. Мы ее подставим! Вторая маска. Ты думаешь женщине можно доверять? Первая маска. Влюбленной? Несомненно! Вторая маска. А ты уверен, что она влюблена в тебя... В нас?! Первая маска. В этом никто не может быть уверен. Главное не снимать маски! Так правдоподобней! Вторая маска. Да, главное, чтобы все было правдоподобно. Первая маска. Вот, например, человек в кафе... Машина на улице... Вторая маска. Да, вполне правдоподобно — человек в кафе, машина на улице... Человек в кафе... Машина на улице... Только не надо! Не надо говорить, что это мания преследования! Первая маска. Спокойно! Манию от мафии я еще способен отличить! Вторая маска. Значит ты считаешь, что это просто... Человек в кафе... И машина на улице?.. Ну, а люди! Люди! Вот эти люди! (показывает на зрителей). Первая маска. Да я тебе всегда говорил — тут везде глаза и уши! Глаза и уши! А ты заладил свое — человек в кафе, машина на улице! Первая маска. Человек в кафе, машина на улице... Вторая маска. Тс-с-с! Ты что не понимаешь?! Тут же везде глаза! Везде уши! Если только кто-нибудь... о чем-нибудь... И все! Все пропало! Первая маска. И мы трупы. Человек в кафе... Машина на улице... Вторая маска. Тс-с-с! Действуем, как договорились! Человек в кафе, машина — на улице... Первая маска. Ну, так тому и быть — человек в кафе, машина на улице... (Уходят, бормоча: “Человек в кафе... Машина на улице...) Вторая маска. (неожиданно оглядывается) Говорят бессмертный Ляо Дао женился на Лисе. Так до сих пор никто не может понять, где Ляо, а где Дао. Вот это авантюра! Первая маска. (выглядывает из-за занавеса) Вот это аван-тюра! |
||
| ДЕЙСТВИЕ
ПЕРВОЕ “АВАН-ТЮРА”
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Кабинет психоаналитика. |
||
| Лион. Ну, и что вы делали там
целых полтора года? Элиза. Я... Ну, я там жила... Лион. Где? Элиза. На чердаке. Лион. На чердаке? Элиза. Ну, да... В такой маленькой заброшенной мансарде. Когда-то это была мастерская художника... Ну, там можно было жить... Лион. А где это было? Лион. С какого поезда? Элиза. Кажется это была “Аврора”. Лион. Ага! Петербург все-таки!
Трамвайная остановка... Площадь... Стелла...
Площадь Восстания! Это Москоский вокзал! (уходит вслед за ней) |
||
| СЦЕНА
ВТОРАЯ
Зал для репетиций, рядом с кабинетом психоаналитика. Тимофей Орфеев и Георгий Чембергоп входят в зал. Оба в длинных черных пальто. Входя, Чембергоп незаметно снимает какое-то объявление с двери. |
||
| Тимофей Орфеев. И все-таки я
не понимаю, почему именно здесь? Георгий Чембергоп. А что? Здесь ничего. Даже уютно. Орфеев. Но... Я не понимаю... Чембергоп. А что здесь понимать? Ты знаешь, сколько стоит аренда зала? А здесь бесплатно. Орфеев. Так уж и бесплатно. Чембергоп. Ну, не совсем бесплатно. При одном условии... Кстати твоя пьеса для этого как раз подходит. Орфеев. Но... Чембергоп. Никаких но! Нас вышвырнули отовсюду! Я больше не могу ждать милостей... от природы... от мэрии... от новых русских! Я хочу работать! Творить! Орфеев. Но почему именно моя пьеса?! И здесь! Чембергоп. Потому что твоя пьеса должна очень благотворно воздействовать на здоровье здешних обитателей. И, вообще, ты в зеркало на себя давно смотрел? Орфеев. У меня нет зеркала. Эту гадость я в доме не держу. Принципиально. Это мой способ борьбы со временем. Чембергоп. Что ж... Результат налицо. Там в прихожей есть зеркало, оно за шкаф задвинуто. Пойди посмотри, кто кого победил. Орфеев. Я не понимаю, что ты имеешь в виду. (Заинтригованный идет в прихожую и говорит уже оттуда, выдвигая зеркало из-за шкафа.) В последнее время ты так таинственно выражаешься. Говоришь все какими-то намеками, экивоками. Чембергоп. (вслед ему) Я не намекаю. Я прямо говорю, что твоя пьеса это просто находка для доктора Лиона Бргвейна. И если ты посмотришь на себя в зеркало, то убедишься насколько я прав. (Из прихожей раздается грохот. Стук в дверь. Словесная перепалка. Голос Сторожа:”Нет! Я требую меня впустить! У меня договоренность!) Орфеев. (в ужасе вбегает) Боже мой! Боже мой! Чембергоп. Ты увидел себя в зеркале? Орфеев. Нет! Там темно! Но там кто-то ломится в дверь! Это они! Они! Ты бы видел эти лица! Я тебя предупреждал — тут есть и буйные! Я с детства боюсь сумасшедших! Чембергоп. А чего они ломятся? Дверь же открыта. Орфеев. Я припер ее зеркалом. Чембергоп. Идиот! Я купил его в антиквариате на последние деньги! (Стук в дверь и голос Сторожа: ”Господин Чембергоп! Господин Чембергоп!) Чембергоп. Открой сейчас же! Это сторож. Я велел ему натуру подобрать. Орфеев. Какую натуру? Чембергоп. Ну, ты же знаешь мой принцип. Я не имею дело с профессиональными актерами. Им всем платить надо. Орфеев. Но... (Опять грохот. Звон разбитого стекла.) Чембергоп. Идиот! Ты угробил зеркало 18 века, в котором отражалась сам императрица! Ты мне за это ответишь! (Врывается сторож с бомжем ужасающего вида, на лицо которого надвинута ушанка.) Сторож. Нашел! Нашел! Чембергоп. Что это? Сторож. Что заказывали! Натура! Чембергоп. Это натура?! Я заказывал древнегреческих героев! Сторож. Где я вам сейчас найду древнегреческих героев? Берите, что есть. Зато бесплатно. Орфеев. Боже мой! А запах! А запах! (Бросается открывать окна. На окнах — решетки.) Из-за этих решеток даже окно не откроешь. Сторож. Ну, подумаешь запах. Запах — дело поправимое. И почему вы решили, что древние греки пахли лучше? А если его помыть, постричь, причесать, то он вполне сойдет и за героя. Чембергоп. (Присматривается к бомжу, приподнимает ушанку, под ушанкой обнаруживается — античная маска.) А почему он у вас в маске? Сторож. А чем вам маска не нравится? На вас не угодишь прямо. Вы же сами просили древнегреческое что-нибудь. Орфеев. Я протестую! У меня пьеса про царя Эдипа! И вдруг этот бомж! Этот запах! О, Боже мой! Этот запах! Это невыносимо! Чембергоп. Маска хорошая. Маску я беру. Орфеев. Что? (Опять стук в дверь. Грохот.) Чембергоп. Что там еще? Что за манера ломиться в открытую дверь? Сторож. Я ее припер зеркалом. На всякий случай... Чембергоп. Моим зеркалом! 18-го века! В котором отражалась сама императрица! За которое я отдал последнюю рубашку! Сторож. Видите ли, у этого парня небольшие неприятности. Он собственно поэтому и в маске. Чембергоп. Как?! Вы норовите подсунуть мне бандита?! Уголовника вместо древнего грека?! (Настойчивый стук. Грохот. Звон стекла. ) Сторож. (в панике ) Вы должны его немедленно спрятать! Чембергоп. Почему это я должен? Сторож. Но ведь вы его берете! Чембергоп. Я?! Куда я его беру? Я маску беру! Сторож. Маску только с ним! Скорее! Скорее! Он вам отработает! Он вам по гроб жизни служить будет! Вы не пожалеете! (Звон стекла из прихожей.) Чембергоп. Нет! Я этого не перенесу! До каких пор они будут бить мое зеркало! (бросается в прихожую.) (Сторож срочно задвигает бомжа за ширму, а потом прячется сам.) Голоса из прихожей. Голос Чембергопа из прихожей. Вы мне ответите! Вы мне за все ответите! В этом зеркале отражалась сама императрица! Почему это ваше зеркало?! Не уносил я у вас никакое зеркало! Это мое зеркало! Я нашел его на помойке! А откуда мне было знать, что это не помойка?! Вы сначала докажите, что это не помойка. Орфеев. Боже мой! Жорик опять украл зеркало! (бросается в прихожую) Жорик, я иду! Иду! |
||
| СЦЕНА
ТРЕТЬЯ
Кабинет психоаналитика. |
||
| Лион. Послушайте! Вы можете
не мелькать? Вот стул! Вы можете присесть, в конце
концов? Остановиться! Элиза. Не могу! (Ходит из угла в угол, заламывая руки.) Не могу. Я ничего не могу! Лион. Ну, хорошо... Хорошо... Ходите, если вам так удобнее. Но только попытайтесь вспомнить... Хоть что-нибудь! Какие-то люди были около вас? С кем-то вы общались эти полтора года? Элиза. (после долгой паузы) Да... Там был один уличный музыкант... Вернее, он был не один... Они играли в подземном переходе. Лион. Где именно? Элиза. Там было много людей. Там, вообще, часто играли музыканты. Не знаю, как сейчас... Лион. Может быть, это напротив Гостинки? Элиза. Может быть... Этот музыкант... Он играл на каком-то таком инструменте — не то банджо, не то мандолина. Я не очень в этом разбираюсь... Но мне он о-о-очень нравился! Лион. Вы были знакомы? Элиза. Нет.. Нет.. Лион. Но он хотя бы догадывался? Элиза. Нет. Вряд ли. Он играл с закрытыми глазами и так покачивался, покачивался... По-моему он все-время был под кайфом. У него были такие тяжелые веки... Он иногда взглядывал очень кратко и щурился. Он был близорук, а очки не носил... (Пристально присматривается к Лиону.) Лион. (в некотором смущении) М-м-да... Ну, хорошо... И чем же он так привлек вас? Элиза. Ну, знаете... Он так покачивался... так покачивался... Как бы это сказать?.. Он был настолько вне всего... Ну, да! Его настолько не было, что он все заполнял собою! Лион. Вы очень странно выражаетесь. Не могли бы вы... Элиза. (не обращая внимания на его слова) Меня это страшно завораживало. Это было очень похоже на то, что я писала... там... на чердаке... на этот роман... Лион. Так вы писали роман?! Как интересно! И о чем же был этот роман? Элиза. Ну, вот об этом и был. Лион. Об этом уличном музыканте? Элиза. Нет. Я совсем не это имею в виду. Лион. Ну, хорошо. А как звали этого уличного музыканта? Элиза. Я не знаю. Лион. Не помните? Элиза. Нет, я не знала и тогда. Мы же не были знакомы. Лион. Это странно. Элиза. Да, но иначе бы все разрушилось... У него не могло быть имени... У человека с таким лицом не могло быть имени. У него был такой огромный рот, как у клоуна... И губы как бы слегка вывернуты... И ноздри... такие тонкие... Они все-время подрагивали... Мне он казался чудовищно красивым... Я часами стояла в этом подземном переходе. Все больше я ничего не могу сказать. Лион. Человека с такой внешностью легко найти. Элиза. Зачем? Он меня все равно не узнает. Там всегда стояла куча народу. И он играл, как я уже сказала, с закрытыми глазами. К тому же я всегда пряталась за колонну. Лион. За какую колонну? Элиза. Ну, да. Там были колонны... В этом подземном переходе. Лион. Да, скорее всего это напротив “Гостиного Двора”. Может быть, вы еще что-нибудь вспомните. Элиза. Нет. Я помню только этого уличного музыканта. У него было такое лицо... Лион. Но неужели больше ни одного лица?! Элиза. Нет. Больше ни одного. Рядом с этим лицом... все остальные даже и не казались лицами. Лион. Но мы же договорились. Постарайтесь вспомнить еще что-нибудь. У вас были родственники в этом городе? Элиза. Ах, да! На главпочтамт мне присылали письма до востребования. Они там, наверное, так и лежат. Я думаю из них вы можете узнать все, что вам нужно. Лион. Но для этого мне необходимо знать ваше имя! Мы же не можем вскрывать все письма до востребования. Нам нужно знать ваше имя. Ведь как-то же вас называли друзья! Ольга! Наталья! Мария! Елизавета?! Элиза. Нет! Лион. Лиза? Она. В детстве меня дразнили лисой... Лиской... Лион. Так может быть, Лиза? Лизка хитрая, как лиска. Вам очень подходит это имя. Элиза. Может быть... Нет... Я не знаю... Как хотите... Но он меня никак не называл... Мы не были знакомы... Лион. Но другие! Элиза. Я помню только этого уличного музыканта. У него была красно-синяя куртка с капюшоном... Это было зимой... Такая яркая красно-синяя куртка... И банджо... Это было очень похоже на то, что я писала... Лион. Но этот роман... Но, может быть, мы найдем рукопись и... Элиза. Это невозможно! Он остался на том чердаке. Вам пришлось бы обшарить все питерские чердаки. Лион. Это уже наша забота. Мы найдем... Конечно, если вы нам поможете. Вы должны нам помочь! Элиза. Да я же и пытаюсь вам помочь! Но вы же ничего не слышите! Вы ничего не слышите! Я больше не могу... (уходит) Лион. Нет-нет... Погодите... Успокойтесь... Лиза... Лизонька... |
||
| СЦЕНА
ЧЕТВЕРТАЯ
|
||
| Чембергоп. (возвращаясь с
зеркалом) Я его отбил. Они еще будут рассказывать
мне, как должна выглядеть настоящая помойка! Орфеев. (идет вслед за ним) Жорик! Но оно же битое! Это к несчастью. Его нужно выбросить. Чембергоп. Как выбросить! Да ты с ума сошел! В этом зеркале отражалась сама императрица! Орфеев. Жорик, ты меня пугаешь. Мне кажется это место на тебя дурно действует. В последнее время ты так странно выражаешься. Чембергоп. Как странно? Что здесь странного? Что странного в том, что императрица отражалась в этом зеркале? Орфеев. О какой императрице ты все время говоришь? Если это зеркало с помойки, кто в нем мог отражаться, кроме бомжей. Сторож. (выходит из-за ширмы) Это зеркало из подвала. Там сейчас делают ночной клуб — стены зеркальные, потолок зеркальный, пол зеркальный... Просто черт знает что! А людям из-за этого жить негде! Чембергоп. Каким людям? Сторож. (жестом кукольника вытаскивает бомжа в маске из-за ширмы) Ну, вот например! Орфеев. Это люди?! Сторож. Это мой друг. Он раньше жил в этом подвале. А теперь... Чембергоп. А теперь он будет жить во дворце царя Эдипа. Орфеев. О, Господи! Сторож. Большое спасибо, господин режиссер! Большое спасибо! Чембергоп. А что это ваш друг все молчит? Говорить он умеет? Сторож. Говорить... Видите ли... не очень... Чембергоп. То есть как это не очень? Сторож. Видите ли, несколько лет назад он попал в железнодорожную катастрофу. Вы, может быть, помните — “Аврора” Москва- Петербург... Чембергоп. Боже мой! Конечно, помню! Моя императрица! Сторож. Столько пострадавших было... Вот и он тоже в этом поезде оказался. Черепно-мозговая травма. Полная утрата речи, возможно и памяти, но по причине отсутствия речи выяснить это трудно. Но в остальном все нормально. Можно сказать, легко отделался. Чембергоп. Черт побери! Но мне нужна говорящая натура! Орфеев. У меня пьеса в стихах! Сторож. Господин режиссер, вы не волнуйтесь. Все, что нужно я за него скажу. А в остальном он в отличнейшей форме. Чембергоп. Вы что издеваетесь?! Сторож. Да вы что! Какие издевательства? О чем вы говорите? Это просто рок какой-то. Я все надеялся, что профессор Лион Бргвейн нам поможет. Должен вам сказать, он просто творит чудеса. На него у нас была последняя надежда. Он даже согласился и разрешил жить в подвале. Он как-то особо интересовался всеми пострадавшими во время той катастрофы в Бологом. Но сейчас... Сейчас ему не до нас... У него горит заказ... На него кто-то наезжает... Чембергоп. Да этот Лион Бргвейн. Мне бы надо с ним повидаться. У меня тут бумага с его подписью, относительно аренды... Но личный контакт, это как-то надежнее. Сторож. Личный контакт... Не советую... Чембергоп. А я ваших советов не спрашиваю! Вы уже удружили — привели немого на роль царя Эдипа, удивительно, что не слепого. Сторож. Ну, подумаешь, велика беда. Гомер тоже был немым. Орфеев. Гомер был как раз слепым! Сторож. Вас послушаешь, так они все были слепыми. А по-моему, они как раз все были немыми. Поэтому и дожили до наших дней. Чембергоп. В каком смысле? Сторож. Язык за зубами умели держать! Чембергоп. Да он не так прост. Орфеев. Жорик, я его боюсь! И вообще зачем нам этот немой Эдип? Сторож. Я не понимаю, из-за чего сыр-бор? Ладно бы я привел вам немого Орфея! Чембергоп. А вот это было бы как раз кстати! Сторож. Ну, если вы так настаиваете... Орфей, по сути дела, тоже был немым, особенно после того, как эти бешеные бабы оторвали ему голову. Чембергоп. Тима, ты слышишь? Орфеев. Что? Чембергоп. Оказывается, Эдип в предыдущем воплощении был Орфеем. Орфеев. Ну и что? Чембергоп. Очень свежая мысль. Придется отразить это в пьесе. Орфеев. Да ты что! Чтобы я из-за какого-то вонючего бомжа... Сторож. Поосторожнее в выражениях! Это мой друг! Орфеев. И поэтому вы держали его в подвале? Сторож. Что значит держал? Я и сам там жил... После того, как Лион Бргвейн выселил нас из квартиры. Чембергоп. То есть... Как это? Сторож. Ну, в качестве аванса за лечение. Вы не представляете, как дорого стоит у него лечение. Позволить себе это могут только миллионеры. Но у нас не было другого выхода. Чембергоп. Да он просто чудовище этот ваш Лион Бргвейн! Сторож. Да, вы правы, в каком-то смысле, он чудовище. Человек обладающий такими способностями, в каком-то смысле, всегда чудовище. Но вы не подумайте ничего плохого... То есть я не хочу сказать о нем ничего плохого... Он... (В этот момент Бомж роняет зеркало, которое он держал все это время.) Чембергоп. Боже мой! Мое зеркало! Сторож. Да-да... Я только хотел сказать, что Лион Бргвейн прекраснейший человек. Самое главное, что он человек слова. Он обязательно вылечит моего друга. Обязательно. Он даже обещал нам квартиру в Митино. Со временем, конечно, со временем... Он и сейчас обещает... Чембергоп. Постойте! А из подвала выселил вас тоже он? Ведь это, похоже, его ночной клуб. Сторож. Понимаете, это сложно... Это все очень сложно... Ему сейчас не до нас. У него горящий заказ... Дело жизни и смерти... Чембергоп. Нет, но я все-таки думал, что имею дело с приличным человеком, известным психоаналитиком... А это просто черт знает что! Это же просто акула какая-то! Сторож. Лион Бргвейн — очень приличный человек! Я не дам ломаного гроша за жизнь того, кто скажет о нем дурное слово. Орфеев. Боже мой! Жорик, куда мы попали! Сторож. Я повторяю, Лион Бргвейн — прекраснейший человек. Если бы не он, нас бы уже давно не было в живых... Он, как бы это сказать, дал нам крышу... Орфеев. И отнял квартиру. Сторож. Да, но крыша важнее. Орфеев. Жорик, мне все ясно. Это уголовники в розыске, может быть, даже убийцы-маньяки. В общем, этот Эдип нам не подходит. И вообще лучше отсюда сматываться, пока не поздно. Ты только посмотри на это лицо. (Показывает на сторожа) Чембергоп. Да, кого-то он напоминает мне... Орфеев. Он тебе напоминает фоторобота из программы “Времечко”. Там вчера как раз показывали такого. А этот вообще лицо боится открыть. Я тебе говорю, это маньяк-убийца. А немым он только притворяется. (Бомж опять роняет зеркало, но Чембергоп уже не обращает внимания на это.) Сторож. Да как вы смеете! Если бы вы только знали о ком говорите! Это... (Бомж роняет зеркало) Это святой человек! (Бомж опять роняет зеркало). Чембергоп. Но может быть, вы все же скажете, как зовут вашего святого человека? Сторож. Да вы что! После стольких лет преследования. Чембергоп. Да кто же преследует его? Кто может преследовать святого человека? Кому в наше время нужен святой человек? Сторож. Да в том-то и дело, что для нас самих это загадка. Он кому-то должен, а кому сам не помнит. Вся надежда была на профессора Лиона Бргвейна. (Бомж опять роняет зеркало.) Он-то и посоветовал нам отказаться от имени, от квартиры, вообще, от прошлого... В конце концов, жизнь дороже. Так что теперь его зовут просто Бомж. Чембергоп. И давно? Сторож. С тех самых пор, как нас угораздило купить билет именно на этот поезд. (Бомж падает вместе с зеркалом.) Чембергоп. (очень осторожно) Так вы что тоже были в этом поезде? Сторож. Конечно. Ведь мы же вместе... (Бомж бьется на полу с зеркалом.) Чембергоп. Так. Мне все ясно. Дальше можете не продолжать. Сторож. Нет, вы меня не правильно поняли. Со мной все в порядке. Мне повезло больше... А может, и меньше, кто знает... Но вот мой друг... Чембергоп. Достаточно. Больше ни слова. Вы нам и так слишком много сказали. Орфеев. Жорик, Боже мой! Мы слишком много знаем! Теперь нас тоже будут преследовать! Чембергоп. Прекрати истерику. В общем, так, дорогой... Извините, как вас?... Сторож. Сторож. Чембергоп. Сторож... В общем, дорогой Сторож, извините нас за беспокойство, спасибо за заботу, но эта натура нам не подходит. Это не наш Эдип. Сторож. В таком случае... Не обессудьте... Я думал мы договоримся по-хорошему... (лезет за пазуху) Орфеев. Жорик! Жорик! Он сейчас вытащит пистолет! Сторож. (достает конверт) Вот письмо от профессора Лиона Бргвейна. Чембергоп. (Вскрывает конверт, читает. По мере чтения свет постепенно гаснет.) “Дорогой, господин Чембергоп, не будете ли вы так добры, задействовать в своем спектакле двух моих пациентов в качестве лечебной процедуры. Заранее благодарен, профессор Лион Бргвейн. РS. Пожалуйста, не принимайте ничего близко к сердцу. Это просто параноидальный бред. В любом случае...” Здесь еще что-то написано. Но я ничего не вижу. Свет! Свет! Дайте свет! Что случилось со светом! Орфеев. (из полной темноты ) Жорик! Жорик! Главное, помни про постскриптум! |
||
| СЦЕНА
ПЯТАЯ
|
||
| Лион. Давайте начнем все
сначала. Этот чердак... То есть мансарда... Вы
сказали, что это была мастерская художника. Вы
были знакомы с ним... с хозяином мастерской? Элиза. Я не знаю... Не помню... Лион. Но кто-то же вам дал ключ... Ключ от этой мастерской... Элиза. Мне никто его не давал. Он просто был в куртке... В кармане... Лион. В какой куртке? Элиза. В моей. Лион. Вы в этом уверены? Элиза. Как же мне быть неуверенной, если я ее все время носила. Лион. А какого цвета была эта куртка? Элиза. Я вам уже сказала, это была такая яркая красно-синяя куртка с капюшоном. Это было зимой. Лион. Но ведь это же была куртка музыканта. Вы сами об этом сказали. Элиза. Да? Возможно. Я не помню... Но я же предупреждала вас, что я ничего не помню. У меня все в голове перепуталось! Я ничего не помню! Лион. Ну, хорошо... Хорошо... А что еще было в этой куртке? В карманах? Что еще было? Элиза. А почему вас так интересует содержимое моих карманов?! Ах, да! Вы же привыкли рыться в чужих карманах — в чужом подсознании, или как там у вас это называется! Лион. Успокойтесь. Я просто хочу вам помочь. Я хочу, чтобы вы все вспомнили. Это же в ваших интересах. Элиза. А вы уверены, что это в моих интересах? Лион. Но вы же не хотите все время жить здесь? Элиза. Жить здесь?! Лион. Ну, вот и хорошо. Закройте глаза... Расслабьтесь... И представьте... (Подходит, обнимает ее за плечи) Вы идете по улице... По Невскому проспекту. Вы спускаетесь в подземный переход послушать своего любимого музыканта... Элиза. (с закрытыми глазами) Он играл на банджо... Лион. (по-прежнему обнимает ее за плечи) На банджо... Интересно, он по-прежнему там играет на банджо? Элиза. Кто знает... С этими уличными музыкантами знаете как — сегодня бродяга, завтра звезда... Лион. Да... Но так бывает только в сказках и мюзиклах... Знаете как? Уличный музыкант приглашает девушку на чашечку кофе. С утра идет дождь. Они идут по улице накрывшись одной курткой на двоих — красно-синей курткой с капюшоном... Элиза. И тут девушка говорит: А вот и кафе. Можно выпить кофе, пока не кончится дождь. Лион. Я нигде не пил такой кофе... Элиза. Это только здесь. Лион. Только здесь... Элиза. Интересно, долго будет идти этот дождь? Лион. Этот чертов дождь никогда не кончится. Элиза. А пусть себе... Лион. Нужно было взять зонтик. Элиза. Терпеть не могу зонты! То ли дело куртка с капюшоном. Лион. Да... По крайней мере руки свободны... Элиза. Да, руки свободны! И все можно! Все! Даже играть на банджо! Лион. Играть на банджо... Элиза. Это очень важно, если руки свободны. Лион. Да... Хотя... Элиза. Даже если их просто сунуть в карманы... Это такое блаженство! Лион. Но вообще-то я не люблю, когда в руках пусто. Элиза. Пусто и свободно — это же разные вещи! Лион. Да... Но я терпеть не могу держать руки в карманах просто так... У меня всегда что-то...(Достает из кармана пустую пачку сигарет и мнет ее) Сигареты кончились! Элиза. Потому что это же можно с ума сойти, если нельзя просто сунуть руки в карманы... под дождем... Лион. (Бросает пустую пачку.) Вы не курите? Нет? Ужасно хочется курить! Нет! Этот чертов дождь точно никогда не кончится! Здесь дождь... всегда дождь... Даже зимой... Где тут можно найти сигареты? Вот! Слава Богу, одна нашлась! (Закуривает) Элиза. Вот ведь говорят, больная собака всегда найдет травку... Лион. А если зима? Элиза. А если не ту травку? Лион. Нет! Я никогда не был в этом кафе! Никогда! Как-то пусто здесь... Какой-то подозрительный тип, вон там, за столиком у окна... Какая-то машина на улице... Какие-то надписи на стенах... Элиза. А что там написано? Что? Лион. У меня плохое зрение... Я близорук с детства... Элиза. Но что же там написано! Лион. Да действительно, что там написано...В том письме... Элиза. В письме? Лион. В том письме, что лежит у вас в кармане... Элиза. Что с вами? Лион. О, Господи! Действительно, что это со мной?! Нужно сосредоточиться на главном, на главном — на карманах! Там лежит ключ и... еще что-то... еще что-то... Элиза. Что? Лион. Ну, скажем, носовой платок, проездной билет, или просто какой-то листок бумаги, может быть, письмо от кого-либо... Элиза. Письмо? Лион. Или просто листок бумаги... Вы все время теребите его в кармане, как будто не решаетесь... Элиза. Не было там никакого письма! Лион. Но вы же постоянно что-то теребите в карманах! Даже сейчас! Почему вы держите руки в карманах?! Элиза. Что вы пристали ко мне с этим письмом! Не надо навязывать мне собственные глюки! О, Господи! Правду говорят, что все психиатры сумасшедшие! Лион. В таком случае мы должны с вами найти общий язык. Ну, подумайте сами, почему бы в вашем кармане не оказаться какому-нибудь клочку бумаги, какому-нибудь черновику. Ведь вы же писали роман. О чем он был? Сюжет! Какой был сюжет?! Элиза. Но там не было сюжета. Лион. Но что-то же там было?! Элиза. Да... Что-то было... Лион. В романе... Элиза. В том, как он играл с закрытыми глазами... и покачивался... покачивался... Я чувствовала что-то обязательно случиться... Что-то произойдет... Лион. Что?! Что?! Почему вы все-время держите руки в карманах? Что там у вас?! Элиза. Ну, хорошо. Если вы так настаиваете. (Достает ключ из кармана.) Лион. Что это? Элиза. Ключ. Лион. От чердака? Элиза. Если замок не сменили. (Уходит) Лион. Погодите! Вы куда? Что все это значит?! Лиза! Лиза! Елизавета! (уходит вслед за ней) |
||
| СЦЕНА
ШЕСТАЯ
|
||
| (Элиза входит в зал для
репетиций) Чембергоп. А вы откуда? Откуда вы я вас спрашиваю? Оттуда (показывает вверх) или оттуда (показывает вниз)? Элиза. В каком смысле? Чембергоп. Ну, из клиники, или с улицы? Или, может быть, тоже из подвала? Может быть, у вас тоже есть рекомендательное письмо от профессора Лиона Бргвейна? Элиза. Нет... Я просто с улицы. Чембергоп. Ну, слава Богу! Хоть один нормальный человек! Вы будете играть в нашем театре. Элиза. Я? Чембергоп. А кто? Я что ли? Элиза. Какой вы смешной. Чембергоп. Кто?! Я?! Смешной?! Ну, знаете ли... Элиза. У меня был один знакомый. Он все, что ему очень нравилось называл смешным. Чембергоп. А-а-а! Так это комплимент. Благодарю. Элиза. Нет, ты все таки очень смешной! (смеется). Чембергоп. Та-а-ак... Я смешной... И мы уже на ты... В таком случае... (рассматривает ее) А какая ты смешная! Элиза. Я знаю. Чебергоп. Все-то ты знаешь... А как зовут тебя? Элиза. Меня? Елизавета... допустим. Чембергоп. Значит, Лиза. В детстве тебя, наверное, звали Лиской... Лисонькой... А я режиссер погорелого театра Георгий Чембергоп. Небось не знаешь такого. Элиза. Почему же, знаю. Чембергоп. Ах, да! Я совсем забыл! Ты же все знаешь. Сам Бог мне тебя послал! (В зал входит Тимофей Орфеев.) Чембергоп. А вот кстати и наш драматург — Тимофей Орфеев. Тима, тут прямо с улицы пришла девушка, которая все знает. Ее зовут Лизонька... Лисонька... Не так ли, Елизавета? Элиза. Я не знаю... Чембергоп. Как! Уже нет? Ну, так это еще лучше. Это по-настоящему оригинально. А то, видите ли, все всё знают, советуют. А вот мы поставим в центре действия человека, который ничего не знает. Вот вы и будете моей императрицей, ни о чем не ведающей, отданной на съедение Сфинксу. Орфеев. Какой императрицей, Жорик? При чем здесь императрица? Не обращайте внимания, девушка. С ним это бывает. Чембергоп. Ты согласна? Элиза. Но я не умею играть. Чембергоп. Так это же прекрасно! Элиза. Но что же я буду делать на сцене? Чембергоп. Ничего. Главное, не играть и ничего не знать. Не знать, что завтра тебя обманут, предадут, отдадут на съедение Сфинксу, а потом спасут и опять предадут. Главное ничего не знать и не играть, а все вокруг как раз будут все знать и играть, и не скрывать этого. Так-то Елена... Элиза. Я не Елена. Чембергоп. Нет, ты Елена! Елена Прекрасная из-за которой погибла Троя. Послушай, Тимофей, а нельзя ли в твою пьесу вплести и Трою, раз уж появилась Елена Прекрасная. Орфеев. Нет-нет! Это невозможно. Это кошмар! Это кошмарный сон! Да! Я видел сегодня кошмарный сон! Ты представляешь — Орфей обернулся, Евредика превратилась в тень и не нашла лучшего способа выбраться из Аида, кроме как родиться заново от того же Орфея, который таким образом превратился в Эдипа, а Евредика само собой в Антигону. И тут началась Троянская война! Чембергоп. Ну, так что ты имеешь против того, чтобы из Троянского коня доносилась божественная песня Орфея? Орфеев. Орфей у нас немой! Чембергоп. А сторож на что? Элиза. Сторож? Чембергоп. Ну, ладно, не будем спорить. Просто поставим на сцене Троянского коня. Троянский конь никогда не помешает. Элиза. Особенно, если ты грек. Орфеев. Но я не грек! Чембергоп. А я грек! Чембергополус! И я на этом не остановлюсь! Я пойду до конца! Даже более того... Троянский конь и будет Сфинксом! Орфеев. Но у меня Сфинкса должен играть живой человек. Это одно из главных действующих лиц! Чембергоп. Но ты же сам видишь, что на Сфинкса у нас не хватает актера. В Троянского коня мы посадим сторожа и он будет вещать вместо Сфинкса, Орфея и всех остальных. А в конце пьесы из Сфинкса, то есть из Троянского коня выйдет Елена и это будет тонкий намек. Орфеев. На что? Элиза. Может быть, на то, что Орфей был женщиной? Орфеев. Может быть, и Эдип был женщиной?! Чембергоп. А это уже не наше дело. Это додумают зрители и театральные критики... Гениально! Правильно. Сам Эдип и будет Сфинксом — сэкономим еще одного актера. Эдип — он же Сфинкс... Сфинкс — он же Эдип... и все это внутри Троянского коня! Какой образ! Какой смысл! Какая глубина! Орфеев. Погоди! Но как ты себе это представляешь? Чембергоп. Это уже не твое дело. Твой текст не пострадает. Орфеев. Как не пострадает?! А кто же его играть будет? Чембергоп. Как кто? Сторож! Орфеев. Троянский конь — он же Сфинкс, Сфинкс — он же Эдип... Бред какой-то! Чембергоп. Именно! С этого и начнем! Все герои, в том числе и хор, выходят из Троянского коня. Элиза. (смеется) Где же вы возьмете такого коня? Чембергоп. Нарисуем. Это же все условность. Не нужно бояться условностей. Можно вообще поставить шахматного коня — ма-а-аленького такого. Нет! Лучше рассыпать шахматы по сцене. Много-много шахмат — черные.. белые... красные... И огромные шахматные доски вместо декораций! (Элизе) Ты меня понимаешь? Элиза. Не очень. Чембергоп. Ну, как же! Как же! Игра и рок! И неотвратимость каждого хода, как в шахматах. И поражение, поражение, всегда поражение... Элиза. Но почему поражение? Чембергоп. Ах, это личное. Я, знаешь ли, всегда проигрываю в шахматы, хотя играю неплохо. Но так уж сложилось исторически. Впрочем, не будем отвлекаться на лирику. Рядом с шахматами рассыплем пустые консервные банки, а в самую большую, из-под салаки, засунем часы — пусть тикают. Тиканье запишем на магнитофон и пустим на полную громкость. Тикать должно на протяжении всего спектакля. Тик-так... Тик-так... Орфеев. Но это же можно с ума сойти, если два часа будет тикать. Все разбегутся. Чембергоп. Не разбегутся. Это только в первые десять минут будет раздражать, а потом привыкнут. Наоборот, будет даже некий нарастающий интерес — если тикает, значит взорвется, а во время встречи императрицы с Эдипом... Орфеев. Но в моей пьесе нет такой сцены! Чембергоп. Значит будет. Орфеев. И Эдип у нас немой! Чембергоп. Не забывай, что у нас есть Сторож! Орфеев. Но! Чембергоп. Никаких но! Иди. Переписывай пьесу. Итак! Елену Прекрасную, то есть императрицу, уже привели для жертвы, а Сфинкс еще не появился, зато появился Эдип, хотя он же сам и Сфинкс и, следовательно, он будет разгадывать загадку, которую сам себе задаст. Где же этот сторож?! Императрица, сюда! Элиза. Я не императрица. Чембергоп. Ну, конечно, конечно, Лиза. Но все равно иди ко мне. Элиза. Я не хочу быть жертвой, даже условно. Чембергоп. Ну, почему жертвой?! Почему жертвой?! Ты же не знаешь, как все может повернуться. Не жертвой, а самой императрицей! Моей императрицей! Орфеев. Жорик! Я больше не могу слышать про эту императрицу! Чембергоп. Мы начинаем репетицию! Сторож! Где этот сторож со своим немым Эдипом?! Все ищем сторожа! (Все разбегаются.) |
||
| СЦЕНА
СЕДЬМАЯ Кабинет психоаналитика. |
||
|
Сторож. Так! Значит все идет по плану! Как
договорились. И все-таки... Нужно быть начеку.
Нужно сосредоточиться. Подготовиться. Сейчас он
вернется. Сейчас... Что я ему скажу? Ну,
перво-наперво, напомнить ему, кто он такой... Чтобы
не забывался! Да, именно! Напомнить, что он — Лион
Бргвейн! Известный психоаналитик! И он добьется
своего! Девчонка довольно хитра — никогда не
поймешь, что у нее на уме... Ну, да ладно! Прорвемся!
Главное, что он — Лион Бргвейн, а я его ассистент
— Сторож. А вот и Лион Бргвейн... |
||
(конец первого действия) |
||
Продолжение: ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ |
||