| Светлана МаксимоваПРАЗДНИК ГОРОДСКИХ
СУМАСШЕДШИХ
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Кафе в подвале того же дома. Гергий Чембергоп и Элиза сидят за столиком. На столе две чашки кофе и наполовину пустая бутылка из-под коньяка. |
|
| Чембергоп. Я устал... Устал...
Как я устал, Боже мой... Разве это жизнь... Как
собака... Хуже... За всю жизнь даже по голове не
погладил никто. Элиза. Жора...(гладит его по голове) Чембергоп. Я устал от этой пьесы, от этой жизни... Я, как Нарцисс, которого ткнули мордой в его собственное отражение, в этот ручей... А ручей-то замерз давно. И вот ни лица. ни отражения — только кровь и лед... совсем, как эта полировка — подделка под красное дерево... Все подделка! И я — подделка! Элиза. Любишь ты говорить красиво, Жора. Чембергоп. А что! Я тоже поэт! Но я устал... Как я устал (Элиза опять гладит его по голове) Только не убирай руку. Не хочу никуда идти. Никуда. Как хорошо здесь — под твоей рукой... Я — как устрица в раковине... И мне хорошо здесь... А потом придет любитель деликатесов и разожмет створки. Ведь я — устрица! Этот Орфеев прав. Все! Я больше не могу! Я отказываюсь от его пьесы! Пусть он катится подальше! Элиза. Но это невозможно. Чембергоп. Он меня оскорбил! Он меня обозвал устрицей! Элиза. Но этого не было. Ты это только что сам придумал. Почему ты так любишь самоуничижаться? Чембергоп. Ну, да, конечно... Истинному художнику пристало скорее самоуничтожаться, а потом восставать из пепла, как эта... как там ее... птица... Птица Феникс! Ну, вот и я — только начинаю самоуни... и тут вдруг кто-то сверху спрашивает таким суровым голосом: “Что?!” И я сразу начинаю жаться, жаться... от страха, от тоски... от всей этой жизни... И в результате этого выпавшего “Что!” никакого самоуни — что! — жения, а сплошное самоуни — ... — жение. Ну, и конечно же, какие уж тут — пламя, пепел и возрождение. Так что на Феникса я не тяну. Нет, конечно, конечно... Я тоже летаю иногда, и в чем-то я тоже птица — ну, какая-нибудь там птица Феня, которая не переносит вопросов типа “что-о-о?!” и сама их никогда не задает. А насчет Орфеева ты не права. Он меня, действительно, оскорбил. Элиза. Ну и чем же он тебя оскорбил? Чембергоп. А ты знаешь, что он вообще никакой не Орфеев, а как раз самый, что ни на есть Офенев! Мы с ним учились в одной школе. Я его знаю, как облупленного. Элиза. Ну, и что. Орфеев — это его псевдоним. Чембергоп. Так вот это меня и оскорбляет! Скажите пожалуйста — Орфеев! А сколько гонору! Какой тон! Ничего не скажи против. Элиза. Но ты так изуродовал его пьесу. Чембергоп. Ха! Было бы что уродовать! Да я, можно сказать, из этого бреда пытаюсь сделать пьесу. Я вообще могу претендовать на соавторство. И если я терплю этого Орфеева, то он должен благодарить за это моего кота. Элиза. (смеется) А при чем здесь кот? Чембергоп. Ну, понимаешь, моего кота тоже зовут Тимофей. У меня это единственное родное существо. Я прихожу домой, говорю: “Тима... Тимушка... Мой мальчик...” Он трется о мои ноги... М-м-м... Тимушка... Сердце мое сразу смягчается. И я думаю: ну, ладно... Пусть живет и тот... Тимофей... Орфеев... Элиза. Ну, конечно! Конечно! И мне, например, очень нравится его пьеса. Чембергоп. Ну, ладно... Ладно... Пусть живет! В конце концов, устрица тоже Божья тварь... И мне нравится быть устрицей... Здесь... Сейчас... Только не убирай руку... Не убирай руку, пока не пришел любитель деликатесов... (В кафе входит Лион. Незамеченным садится за столик, стоящий в углу в полумраке.) Чембергоп. Ну, что ты все молчишь. Расскажи мне что-нибудь о себе. А то я все о себе и о себе. Молчишь... Нет, ты скажи, почему ты все время молчишь? Появилась здесь неизвестно откуда, всех переполошила, все перевернула. Орфеев куда-то сбежал. Ты кто? Откуда ты пришла, скажи?! Откуда ты вообще приходишь и куда уходишь? Элиза. Ты пьян. Чембергоп. Ты кто? Элиза. Жора... Чембергоп. Но кто бы ты ни была, ты трезва до безобразия. Тебе обязательно нужно выпить. Элиза. Кофе. Чембергоп. Ну так за чем же дело стало?! Сейчас будет кофе. Кофе с коньяком. Обязательно с коньяком. Тебе нужно расслабиться. Ты такая напряженная. И вообще мы знакомы уже целых полчаса, а я о тебе ничего не знаю. Меня это пугает. Ты мне сейчас все расскажешь. Но сначала кофе. Кофе с коньяком! (Убегает за кофе. К Элизе подсаживается Лион.) Лион. Елизавета, нам нужно поговорить. Элиза. Нет! Это все бесполезно... Лион. Это глупо, Лиза. Нам нужно серьезно поговорить... (Возвращается Чембергоп с кофе и коньяком.) Чембергоп. Ба-а-а! Да у нас гости! Ну, что ж будем знакомиться. Лиза представь нас друг другу. Элиза. Я его в первый раз вижу. Лион. Лиза! Чембергоп. Не приставайте к девушке. Она вас в первый раз видит. Лион. Это неправда! Она меня не первый раз видит! Чембергоп. Ей виднее — первый или не первый. Женщина всегда права, запомните это. Лион. Лиза! Чембергоп. Ну, что вы так расстраиваетесь, право. Она вас просто рассмотрела наконец-то... в истинном свете! И сказала — О! Я первый раз его вижу! Элиза. Да я его в упор не вижу!! Лион. Лиза! Как это понимать?! Чембергоп. Ну, давайте все познакомимся, выпьем — и будем смотреть друг на друга с любовью! Разрешите представиться — Георгий Чембергоп! Лион. В этом нет никакой необходимости. С вами мне знакомиться ни к чему. Мне нужна эта девушка. Это очень важное дело. (Берет Элизу за плечо.) Чембергоп. Но позвольте! Вы не слишком-то вежливы! Не трогайте девушку! Она вас не видит! Вы слышали?! Вас нет! Вы — это плод моего больного воображения, одурманенного алкоголем, и поэтому я могу с вами делать все, что мне заблагорассудится. (Хватает Лиона за плащ и оттаскивает от Элизы) Давайте выйдем и поговорим. Не будем же мы выяснять отношения при женщине. Лион. Оставьте меня! Вы пьяны! Мне не о чем с вами говорить. Мне нужно поговорить с этой девушкой. Чембергоп. Нет, вот уж с ней вам точно не о чем говорить. А со мной найдется, о чем потолковать. Прошу выйти, пока я не применил силу. (Тащит его за локоть, но сам едва держится на ногах.) В конце концов, я могу кликнуть и сторожа. Лион. Не трогайте меня! Или я тоже позову сторожа! Чембергоп. Как?! Вы ворвались ко мне в театр и еще собираетесь вызывать сторожа! Ну и хам! Ну и хам! Слушай, Лиска, твой знакомый просто хам! Зачем ты водишься с такими типами? Лион. Да я... Да я... Я врач! Я профессор Лион Бргвейн! Это моя клиника! Чембергоп. Боже мой! Ну надо же! Профессор! Лион Бргвейн! Да вы посмотрите на себя! Тоже мне Лион Бргвейн! Лион. Елизавета! Нам нужно поговорить наедине! Чембергоп. А я не желаю, чтобы вы с ней говорили наедине. Врач! Знаю я таких врачей! Лионов Бргвейнов! Выйдем поговорим! Лион. Но вы же совершенно невменяемы. Эта девушка сбежала! Она должна вернуться! Чембергоп. Ага! Так я и знал! Вы хотите увести ее! Отнять ее у меня! А, может быть, я ее всю жизнь ждал. Может быть, это мой последний шанс! Лион. Прекратите паясничать! Чембергоп. Да как вы смеете! Я, может быть, впервые в жизни говорю правду! Лион. Я могу вас забрать туда же, откуда сбежала эта девушка. Чембергоп. Да-да... Вот так ждешь, ждешь свою судьбу... Наконец-то встречаешь ее, протягиваешь к ней руки... (Протягивает к Элизе руки, теряет равновесие, падает на колени.) И тут является какой-то Сфинкс... (вдруг резко поднимает голову и долго смотрит на Лиона)... Является Сфинкс... А-а-а! Это гениально! Это гениально! Одно лицо! (простирает к Лиону руки и придвигается на коленях, тот сдержанно отодвигается.)... Сфинкс! Вы же вылитый Сфинкс! Вы будете играть у нас Сфинкса! Вы понимаете именно Сфинкса у нас не хватает и поэтому ничего не получается. Я пытался совместить его с Эдипом и Троянским конем, но как-то не сходятся концы с концами. И вот являетесь Вы — Сфинкс! Лион. Это бред! Я не актер. Чембергоп. И прекрасно! У меня не играют профессиональные актеры. Это мой принцип. Я просто беру людей с улицы... и не более, чем на один спектакль, чтобы не дай Бог не научились играть. Вот вы, например... Лион. Нет! Нет! Об этом не может быть и речи! Чембергоп. Но я умоляю вас! (ползет за ним на коленях, простирая руки.) У вас получится. Вы — то, чего нам не хватает. Успех пьесе обеспечен! Лион. Отстаньте от меня! Я пришел за этой девушкой. Она должна вернуться в клинику. Чембергоп. Потом... Потом... Она вернется... Я обещаю, что приведу ее сам! И лягу рядом с нею, чтобы доставить вам удовольствие. Элиза. Что ты несешь?! Чембергоп. Лиза! Молчи... молчи... Это судьба! Неужели ты не понимаешь?! Он должен играть Сфинкса. Я это нутром чую. Все сразу изменится. Признание! Слава! Гастроли... ну куда?.. — в Австралию! Видишь, Сфинкс сам пришел... и уже на все согласен. Вы ведь согласны, не так ли? (цепляется за рукав Лиона и поднимается наконец-то с колен.) А признайтесь, у Вас ведь был романчик с Лизой. Был... был... Вы ведь влюблены в нее. А чего бы вам самому являться сюда в таком случае? Прислали бы санитаров, или сторожа, если вы — Лион Бргвейн. Так нет же, сами... выследили... Тайно проникли... Спрятались в углу... Все подслушали... Лион. Ничего я не подслушивал. Мне просто нужно поговорить с этой девушкой. Лиза уйдем отсюда! Чембергоп. Ну, уж нет! Сначала репетиция! Лион. Какая еще репетиция? Чембергоп. Встреча императрицы и Сфинкса. Лион. Послушайте, оставьте ваши бредовые идеи! Чембергоп. Нет, ну если вас смущает, что Сфинкс — чудовище женского рода... Ну, да, конечно... Я теперь вспоминаю — эти груди... эти лапы... это лицо... Но лицо в точности, как у вас — гранитное... на гранитной набережной Невы. Вы не из Питера случайно? Лион. А если бы и так! Чембергоп. Вот это любовь! Я бы так не смог. Элиза. Прекратите все это! Я больше не могу! (Порывается уйти, но Чембергоп останавливает ее, долго смотрит в глаза.) Чембергоп. Лиза, прости... Но ты не понимаешь, Лиза... Петербург... Гранитная набережная Невы... Сфинкс...(Опять цепляется за Лиона) Вы Сфинкс! Это судьба! Лион. Я сейчас вызову санитаров! Чембергоп. Потом... Это все потом... А пока репетиция. Жалко все-таки, что у вас нет женской груди — мы бы вас обнажили до пояса, положили лапами вперед... Это была бы потрясающая натура. Лион. На что вы намекаете? (порывается уйти.) Чембергоп. Нет! От этого невозможно отказаться! Ну, я вас прошу! Что вам стоит! Гримировать вас почти не надо, а вот грудь мы вам прирастим... Лион. Вы что издеваетесь?! Чембергоп. Да что вы! Какое издевательство? Это же будет потрясающая постановка! Мы прогремим на весь мир! Вы что не хотите прославиться? Лион. Не хочу. Прекратите цепляться за мой рукав. Чембергоп. Ну, извините... Я иногда теряю равновесие... Лион. А я теряю терпение. Сейчас же отпустите меня! Чембергоп. Ну, куда же вы?! А репетиция! Ну, почему?! Почему вас так смущает эта грудь? Это же условность! Игра! Ну, еще женщине бывает трудно обнажиться. А вам-то что? Грудь-то будет не ваша — просто муляж. Ну, хорошо, хорошо... Не хотите с грудью, не надо... Обойдемся и так... Только не уходите!!!(Лион пытается вырваться, Чембергоп мертвой хваткой вцепляется в него.) Ну, куда же вы, Сфинкс?! Вы! Вы! Именно вы — моя последняя надежда! Вы сыграете Сфинкса и мы все прославимся! Лион. Оставьте меня в покое! Не буду я играть вашего Сфинкса. Чембергоп. Господи Боже мой! Да что же это такое! (плачет) Сфинкс не хочет играть Сфинкса! Ну, не играйте... не играйте... просто будьте! Ведь вы и так Сфинкс. (рыдает навзрыд) Элиза. Георгий... Я прошу тебя... Чембергоп. (тут же успокаивается.) Ну, прости. Прости, Лиза. Ну, ты что шуток не понимаешь? Элиза. Это не шутки... Чембергоп. Господи! Но ведь скучно! Скучно же, Лиза! Ведь так скучно, милая моя! Нет! Я заставлю этого типа сыграть Сфинкса! Я в цепи его закую! Но заставлю выполнить свой долг! Вот только еще рюмочку... (Лион отходит в сторону, но потом останавливается и наблюдает за Чембергопом. Чембергоп наливает коньяк. Собирается выпить.) Лион. (Возвращается и неожиданно соглашается) Ну, хорошо. Чембергоп. (Поперхнувшись коньяком) Что?! Лион. Я согласен. Чембергоп. Что?! Вы согласны?! Лион. Да, я согласен. Элиза. Нет! Нет! Прекратите сейчас же! Чембергоп. Погодите... Вы что согласны быть Сфинксом? Лион. Ну, что же делать. Если я и так Сфинкс... От судьбы не уйдешь. Элиза. Нет! Нет! Не надо! Чембергоп. Погодите! Что здесь происходит? Лион. Ничего особенного. Может быть, вы меня все-таки угостите? Не прилично все время пить одному. Чембергоп. Нет, позвольте! Вы врываетесь в кафе. Нарушаете нашу беседу. Говорите загадками. Лион. Но ведь я Сфинкс. Элиза. Уходите! Уходите отсюда! Лион. (Не обращая внимания на эти возгласы, наливает себе рюмочку.) Но хоть я и Сфинкс, я хочу вам кое-что рассказать о себе. Вы меня потрясли. Вы, можно сказать, меня убедили. Я, действительно, чувствую себя... Ну, да ладно... Дело в том, что я всю жизнь задаю людям вопросы... загадки, по сути дела... Профессия у меня такая... И при всем при том, мне еще ни разу не пришлось бросаться со скалы. (Выпивает рюмочку) Короче, ближе к делу. Если вы даете правильный ответ на мой вопрос, я бросаюсь со скалы, то есть остаюсь в вашем театре. Если же нет — то я вас пожираю. Чембергоп. То есть... как это? Лион. А так. Я забираю вас в свою клинику и делаю с вами, что хочу. Чембергоп. Нет-нет, погодите. С какой стати? Лион. Но вы же сами предложили эту игру. А у каждой игры есть свои правила. Чембергоп. Нет, давайте так — если я даю неправильный ответ, вы забираете Лизу и там ее у себя в клинике пожираете. Элиза. Что?! (Пытается уйти) Лион. (Удерживая Элизу) Лизу я и так заберу без всяких загадок, потому что я ее уже пожрал. А вот вас... Элиза. Однако это любопытно. Чембергоп. Но зачем? Зачем я вам? Лион. Да что вы так расстраиваетесь? Я же еще и загадку не загадал. Чембергоп. Нет-нет... Вот этого не надо... Загадок не надо. Ну, подумайте сами, зачем вам режиссер-неудачник. Лион. Для особо важного исследования. Чембергоп. Я протестую! Я не согласен! Лион. (Обращаясь к Элизе.) Да, кстати, Елизавета, ваши документы нашлись. Элиза. Это не мои документы! Лион. Я знаю. (Обращаясь к Чембергопу.) Вы знаете, кто эта девушка? Чембергоп. Это что загадка? Я протестую! Лион. Так вы знаете, кто эта девушка? Элиза. Это не мои документы! Чембергоп. Мы случайно познакомились! Она зашла сюда полчаса назад! Просто с улицы! Я ничего не знаю о ней! Элиза. В конце концов, даже если это и мои документы, это ничего не меняет. Лион. Нет меняет! Чембергоп. Но при чем здесь я? Лион. Документы были найдены в куртке... в боковом кармане... Элиза. В какой куртке? Где вы нашли эту куртку? Лион. Там, где вы ее оставили. В поезде “Москва-Петербург”, или иначе говоря, “Аврора”. Чембергоп. Ах, Боже мой, Лиза, Лиза... Зачем ты ездишь в этом гробу. Вспомни, как несколько лет назад эта “Аврора” грохнулась. Столько жертв было... Лион. Именно тогда это и было. Чембергоп. На этом поезде ехала одна моя знакомая... Императрица...(Наливает и выпивает) Лион. (Тихо, обращаясь к самому себе) И моя тоже... (Также наливает и выпивает.) Столько лет я пытался забыть об этом... Куртка изрядно обгорела. Документы тоже. Фотография почти не сохранилась. Но имя... Элиза. Почему же вы утверждаете, что это мои документы? Лион. Я... Я ничего не утверждаю... Это вы... Вы выдаете себя не за ту... Элиза. Я? Чембергоп. Господи, что здесь происходит? Лион. Здесь происходит... (Наливает себе еще рюмку и залпом выпивает) Я все время пытаюсь забыть об этом... И вдруг является какая-то... императрица... Кто такая? Скажите пожалуйста, императрица! Кто эта девушка я вас спрашиваю?! Чембергоп. (Поспешно наливает дрожащими руками и тоже быстро выпивает.) Но я... Я... Я не был виновен в ее гибели... Да, я знал, что у нее билет на этот поезд, но кто мог предполагать... И вообще она давно грозилась поехать туда, в этот маленький провинциальный городок — между Петербургом и Москвой... Понятия не имею, откуда она узнала, что ребенок там. Кто ей сказал? Впрочем, все эти сплетни... Злые языки.. Кто от этого застрахован? Она слишком близко принимала все это к сердцу. Да и вообще... Эти девчонки всегда угрожают самоубийством, чуть что не так... Уж я-то знаю... Я человек в этом деле многоопытный... В конце концов, в списке жертв ее имени не оказалось... Она исчезла... Просто исчезла! Лион. Просто исчезла?... То есть как это просто исчезла?! (опять пытается налить себе дрожащими руками.) Отвечайте! Чембергоп. Да какое ваше дело, собственно говоря?! И почему вы все время хлещете мой коньяк?! Лион. Не будьте мелочны в такую минуту. Я в последний раз спрашиваю. Чембергоп. Да идете вы к черту! Лион. А договор? Подписанный кровью... Санитары за дверью... Чембергоп. Я сейчас вызову милицию! Лион. Смешной вы человек. (Опять наливает себе рюмочку) Ну, какая милиция?.. Седьмой век до Рождества Христова и... Я — Сфинкс! Я в последний раз спрашиваю: “Кто вам эта девушка?! Вот эта девушка?!” (Показывает на Элизу.) Чембергоп. Да никто! Элиза. Жора! Но как же так! Лион. Стоило ли так рисковать, милая моя, чтоб услышать такое? Чембергоп. О, Господи! (Опять наливает) Что за дурацкий коньяк! Я совершенно не пьянею! Элиза. Жора! Лион. Жить под чужим именем, с чужими документами... Как к вам попали эти документы?! Эта девушка... Где она?! Элиза. Какая девушка?! Я ничего не знаю! Она не ехала в этом поезде! Чембергоп. Слава Богу! Лион. Почему же в купе оказалась ее куртка? Элиза. Это моя куртка. Лион. А документы? Элиза. Я ничего не знаю! Я не знаю, о каких документах вы говорите! Лион. Эта девушка... чьи документы нашли в вашей куртке... Она... Что с ней? Где она? Вы знаете, что она находится в розыске. Вот это... (достает какое-то обгоревшее удостоверение) Тут же ясно написано Елена... Чембергоп. Нет! Нет! Я не хочу ничего слышать об этом! Вам же ясно сказали, она не ехала в этом поезде! Сколько можно меня мучить?! Я ни в чем не виноват! Элиза. Ну, хорошо... Ну, просто на мне оказалась чужая куртка. Разве так не бывает. К примеру, я зашла в гости к подруге. Начался дождь. А я без зонтика и спешу на поезд. Она сняла куртку с вешалки и дала мне. В куртке оказался паспорт. Случайно. Никто об этом не знал. Чембергоп. Значит императрица была вашей подругой? Лион. Она что правда была вашей подругой? Элиза. Скорее всего куртка была вообще не ее. Забыл кто-то из гостей. Давно... У нее часто собирались какие-то музыканты и художники. Эта куртка уже давно пылилась на вешалке. Никто не знал, чья она. Подруга и отдала мне ее насовсем. Ну, что вы на меня так смотрите? Лион. Я вас умоляю. Расскажите подробнее о своей подруге. Чембергоп. Да-да... Пожалуйста! Элиза. Да нечего рассказывать. Нечего, как вы не понимаете? Эти маленькие провинциальные поселки... Там же ничего не происходит. Там даже закат случается раз в три дня. А рассвета я вообще никогда не видела. Чембергоп. Вставать раньше надо. Лион. Не перебивайте. И вообще сядьте. Не мелькайте. Чембергоп. Вы меня еще не поймали, чтобы сажать. (Наливает коньяк) Лион. И прекратите пить. (Пытается отнять бутылку) Прекратите пить один! Чембергоп. Ну уж нет! Это мое последнее прибежище! Это моя башня из слоновой кости, из черного дерева, из алкоголя! Не получите больше ни капли. Лион. Вот как? (Обращаясь к Элизе) Видите, с кем вы связались? Почему вы ему все прощаете? Он же вас предал! Вы должны мне помочь. Вы меня понимаете? Элиза. Ну, хорошо. Если вы так настаиваете... Если вы все так настаиваете... Чембергоп. Да-да, Лиза. Лучше тебе рассказать все, как есть. Честно и откровенно. Элиза. Ну, хорошо... Даже не знаю, как начать... Просто голова идет кругом... Эти маленькие провинциальные городки... а под каждым даже самым маленьким городком есть такой заброшенный, забытый Богом поселок... Жизнь там течет так размеренно. Когда появляется новый человек, да еще не где-нибудь у соседей, а в вашем собственном доме — это уже целое событие. Мы познакомились лет десять назад. Она снимала у нас мансарду. Она была художницей и кроме этого мы почти ничего не знали о ней. Чембергоп. Десять лет назад... Элиза. Я как раз заканчивала школу. Мы с бабушкой жили не в самом городе, а в пригороде, здесь бы сказали в дачном поселке. Родители мои уехали за границу... Впрочем, речь не обо мне. Хотя кто знает... Однажды один человек... — один мой хороший знакомый — сказал, а я запомнила — одинокий подросток интуитивно ищет что-либо, что поразило бы его воображение, чтобы потом этим растревоженным воображением спасаться от одиночества. Чембергоп. Кто это сказал? Лион. Не перебивайте. Элиза. Неважно, кто сказал... Она исчезла так неожиданно. Все оставила — картины, вещи, письма... Чембергоп. Письма? Элиза. И даже конверт с деньгами — квартплата за прошедший месяц. Это говорило о том, что она исчезла не случайно. Она сама так решила. Чембергоп. Сама... Да, она все решала сама... Десять лет назад... Я даже плохо помню ее лицо... Лион. Но неужели вы не узнали бы ее при встрече... сейчас... через десять лет... Чембергоп. Ну почему же... Хотя с другой стороны... Десять лет... назад... другая жизнь... другой мир... другой я... Да мы и знакомы-то были без году неделя... Так обычная театральная интрижка... Она училась в Суриковском, на первом курсе. А мне нужен был художник... Как раз такой со свежим взглядом, наивный немного — она же была еще ребенок. И честно сказать, во внешности ее не было ничего запоминающегося. Но знаете, как это бывает, когда ничего запоминающегося, а потом везде мерещится прямо-таки... Элиза. Даже если это обычная театральная интрижка... и без году неделя... Чембергоп. Да, но потом... когда тебя обвиняют в том, что человек из-за тебя покончил жизнь самоубийством... И все эти сплетни... Слухи... И ты живешь с этим... И вдруг начинают приходить эти письма из маленького провинциального городка, в котором ты никогда не был. А ты барахтаешься в своей долговой яме — потому что должен всем и каждому, и себе самому в первую очередь... И рядом с тобой ни души... Разве это жизнь?! И постепенно ты понимаешь , единственное, что у тебя есть — это письма из маленького провинциального городка... И человек, который пишет их, может быть, единственный, кто способен понять тебя... Но эти маленькие провинциальные городки, они так далеко, что их как бы и нет на свете, даже если до них и ехать-то всего часа три, ну четыре... Это письма ниоткуда и в никуда... Когда пишешь в никуда, скрываться и притворяться нет смысла. Не знаю, зачем я вам это говорю... Мне давно хотелось рассказать кому-нибудь... Просто рассказать... Не знаю, правда ли вы тот, за кого себя выдаете... Я слышал профессор Лион Бргвейн просто творит чудеса. Вы не представляете, как я устал... Как я устал от того, что императрица является в каждом моем спектакле. Лион. Императрица? Чембергоп. Ну, да... Когда эта девочка стала мерещиться мне всюду, один мой знакомый, тоже кстати психоаналитик, сказал, что я смогу избавиться от этого, только если введу ее как персонаж в свой спектакль. Так и пошло...Все десять лет императрица, как призрак обитала в моих спектаклях... Честно говоря, я уже к ней привык, я ее полюбил, мою императрицу... Без нее в спектакле всегда чего-то не хватало... И как только она появлялась... что-то происходило... как будто бы жизнь какая-то... начиналась... Лион. Но это же безумие, а не жизнь! Чембергоп. Ну и что. Почему бы и нет... Если другого не дано... Лион. Нет, но это же просто черт знает, что такое! Нужно было искать ее, а не играть. В конце концов, нужно было поехать в этот маленький провинциальный городок. Она же вам писала! Она ждала! Чембергоп. Это и было самое ужасное! Я боялся этого. Ничто в жизни не страшило меня так, как сама мысль о возможности этой встречи! И вдруг она пишет, что приезжает, что купила билет именно на этот поезд “Москва- Петербург”, “Аврора”... Я струсил... Я не поехал ее встречать... Я вообще уехал к друзьям на дачу... И там по радио уже узнал о крушении. Так она исчезла из моей жизни совсем. К счастью, императрица осталась со мной. Лион. Значит вы погубили ее дважды! Чембергоп. Да нет же! Нет! Я же говорил, что в списках жертв ее имени не было. Вот и Лиза сама сказала, что императрица не ехала в этом поезде... Лион. Но в нем ехала Елизавета, если это вообще ее настоящее имя... Вы так и не ответили на вопрос, кто вам эта девушка? Чембергоп. Лиза? Ну, я не знаю... Я не думаю, что полчаса... Элиза. Жора... Чембергоп. Ну, хотя бы и час... не такой уж большой срок, чтобы стать кем-то. Лион. Так же, как и без году неделя... Чембергоп. Что вы хотите сказать? Лион. Да посмотрите же на нее! Откройте глаза! Чембергоп. На что вы намекаете? Как вы смеете шутить с этим! Играть в это! Элиза. Жора... Чембергоп. Это невозможно! Невозможно! Господи, это был такой неловкий, такой гадкий утенок... десять лет назад... Лион. Да, пластическая хирургия нынче творит чудеса... Черепно-лицевая травма, знаете ли... Вещь такая... Иногда лицо легче восстановить, чем память... Элиза. Это так страшно — видеть в зеркале не свое... совершенно другое лицо... И день за днем привыкать к нему... Чембергоп. Боже мой! Но этого не может быть! Не может быть! В жизни так не бывает... Лион. А при чем здесь жизнь? Все эти десять лет... вы что жили?! Чембергоп. Не смейте! Не смейте прикасаться к этому! Это слишком дорого! Элиза. Да стоило это все безумно дорого! Пришлось продать все свои картины, чтобы сделать несколько пластических операций. Ну, не ходить же уродиной, в самом деле. Хорошо еще, что все так совпало... Вы же помните, как ценился русский авангард в те годы. Иностранцы просто с ума сходили, выхватывали картины с руками, даже не понимая, что там изображено. К счастью реализмом я никогда не увлекалась. Только это меня и спасло. Лион. Вы что?! Вы это всерьез?! Элиза. Ну, конечно, кое-что собрали родные и друзья... Лион. Боже мой! Имя! Как ваше настоящее имя?! Чембергоп. Моя императрица! Она жива! Элиза. Этого никто не знает. Чембергоп. Что?! Лион. То есть... как это?.. Элиза. Я же вам говорю, она оставила конверт с деньгами и какую-то загадочную записку. Она исчезла... Еще тогда... десять лет назад... Чембергоп. Но письма! Письма! Элиза. Письма писала я. Чембергоп. Как?! Лион. Погодите... Так это все правда?! Чембергоп. Значит ее уже десять лет нет на свете... А я получал эти письма... Элиза. В куртке, которую она оставила, было письмо... Неотправленное. Я просто бросила это письмо в почтовый ящик. Я подумала, если придет ответ... Чембергоп. Но я ответил! Я писал! Я много писал! Элиза. Да, хоть и не сразу, но ответ пришел... Я просто не знала, что делать. Эти маленькие провинциальные городки... Там же ничего не случается... И время тянется так до-о-олго... Я подумала, подумала... И ответила на это письмо. На пишущей машинке напечатала... Я решила, что одно можно... Чембергоп. Одно?! Но писем было много! Очень много! Элиза. Потом я написала и остальные... Чембергоп. Так это ты?! Ты писала эти письма?! Все эти письма! Но зачем? Какое ты имела право?! Это же чудовищно! Элиза. Почему? Ты же никогда не жил в этих маленьких провинциальных поселках. Ты не знаешь, как это тяжело, когда ничего не происходит. И все так тянется, тянется... А тут эти письма. Совсем другая жизнь. Я была такой одинокой нелюдимой девочкой, друзей у меня не было — только эти письма... Я просила тебя приехать. Я бы тебе все объяснила при встрече. А вот в письме уже не могла. Как будто эти письма и вправду писала она. В письмах была только она... Чембергоп. Да... Но я не мог решиться. К тому же... Да! Там не было обратного адреса. Я писал до востребования... Элиза. Я не хотела, чтобы бабушка узнала об этих письмах. Но я бы тебя встретила на вокзале. Я же тебе писала. Я бы тебя узнала. Она столько про тебя рассказывала. Чембергоп. Она про меня рассказывала? Элиза. Да. Мне казалось, ты меня тоже должен узнать. Ведь столько писем... Чембергоп. Так она про меня рассказывала? Элиза. Да. Я тогда жила с бабушкой, с матерью отчима... Мать уехала с новым мужем за границу... Давно уже... Я все надеялась узнать что-то о своем отце... Чембергоп. Погоди-погоди... Это маленький поселок, недалеко от Бологого... Элиза. Письма я отправляла, обычно, из Бологого. Знаешь, эта поселковская почта — письма там лежат годами. Вроде между Питером и Москвой, а такая глушь... Я понятия не имею, почему она выбрала наш поселок для этюдов? И как она нас нашла? Кто ей дал адрес? У нее вообще-то был неправильный адрес, она разыскивала нас по всему поселку. Нам потом рассказывали соседи. Чембергоп. Так значит она все-таки сделала это! Это были не простые угрозы! И что? Что она рассказывала обо мне? Элиза. Многое. Она и обо мне многое знала. А ты, говорит, совсем не такая, как я себе представляла. Однажды она сказала: “Возможно, я знаю твоего отца.” Она так и сказала: возможно... Чембергоп. О, Господи! Господи! Я не переживу этого! Что за день! Нет, этого не может быть! Как тебя зовут?! Элиза. А что имя Елизавета тебя не устраивает? Чембергоп. Но я... я не знаю... возможно... Элиза. Однажды она мне сказала обидную вещь. Она сказала, твой отец даже имени твоего не знает. Мне было очень обидно. Я думаю, она сказала неправду. Она была какая-то сама не своя в тот день. Она получила какое-то письмо. Прочитала и тут же сожгла его. И сразу стала вещи собирать. Собирала-собирала... А потом взяла и вытряхнула все прямо на пол. И ушла. Лион. Она именно тогда исчезла? Элиза Нет. Она вернулась... Она возвращалась еще зачем-то. Может быть, чтобы деньги в конверте оставить и эту записку... Чембергоп. А что было в записке? Элиза. Она была ненамного меня старше. Мы подружились. Я привыкла к ней. Когда она исчезла, я страшно переживала. Я потому и рисовать стала, как она. У нас остались ее картины. Я решила, что буду художником... А потом стала писать роман. У нас все пишут романы. Чембергоп. Роман о ней? Лион. А что было в записке? Чембергоп. Да, что было в записке? Элиза. Записка предназначалась мне. И что было в этой записке, никого не касается. Чембергоп. Но она жива? Жива? Лион. Она жива? Элиза. Судя по записке... вряд ли... Чембергоп. О, Господи! Элиза. По крайней мере все так решили... Лион. Это ты виноват! Ты! Вот из-за таких ублюдков все и случается! Элиза. Но я никогда не верила этому. Я решила разыскать ее. У меня все было на руках — все бумаги, письма, документы, адреса, даже ключ от мастерской в Питере, он лежал в кармане... этой красно-синей куртки... Лион. Это я! Я подарил ей эту красно-синюю куртку. Мы играли поздно вечером в этом подземном переходе. Она долго стояла, слушала, в одном свитерке иззябла вся. Я снял куртку и повесил ей на плечи. А потом она исчезла! Исчезла! Сторож. (Врывается в кафе, кричит еще от дверей.) Что ты несешь? Что ты несешь?! Ты что забыл, что ты профессор Лион Бргвейн! Элиза. Так вот! Я нашла ее! Я нашла эту девушку! Она жива! Лион. Она жива! Сторож. Не слушай их! Не слушай! Чембергоп. О, Господи, она жива! Нет, я этого не переживу. Я не хочу этого! Профессор, я сдаюсь! Вы победили! Забирайте меня! Забирайте и пожирайте! Санитары! Санитары! Где санитары? Санитары забирайте меня и пожирайте! Элиза. Но она в очень тяжелом состоянии. Вы! Только вы можете ей помочь! Вы должны с ней встретиться! Вы все! Чембергоп. Нет! Нет! Ни за что! Я не хочу больше ни с кем встречаться! Со мной все кончено! Профессор, забирайте меня и пожирайте! Вы обязаны выполнить свой долг! У нас договор! Я требую! Я прошу политического убежища в вашей клинике, в вашем чреве — вы должны немедленно меня пожрать. Вы — Сфинкс. Элиза. Но вы можете ее спасти! Лион. Что с ней?! Где она?! Чембергоп. Нет! Нет! Я не хочу никого спасать! Лион. Вы подонок! Сторож. Что здесь происходит?! Лион, ты опять ввязался в какую-то авантюру. Я уверен, что тебя опять провели за нос. Ты должен ни на секунду не забывать, кто ты! Ты профессор — Лион Бргвейн — светило мирового психоанализа! И у тебя есть определенное задание... Лион. Ее можно спасти! Ее можно спасти! Где она? Элиза. Я сейчас! (Убегает) Лион. Лиза! Лиза! Сторож. Ты куда?! Кого ты собираешься спасать? Ты не должен никого спасать, кроме себя самого. Ты что забыл? У тебя дело... Дело жизни и смерти! Чембергоп. Да, доктор! Куда же вы? А наше дело! Дело жизни и смерти! Уведите меня отсюда! Спрячьте! Вы обязаны меня пожрать! Вы Сфинкс! А я не разгадал загадку. Сторож. Какой Сфинкс? Это профессор Лион Бргвейн. (Врывается Орфеев и тащит связанного дворника с кляпом во рту.) Орфеев. Жорик! Жорик! Ты, как всегда, был прав! Сфинкс, действительно, оказался Троянским конем. Жорик! Это заговор! Это заговор! Чембергоп. Тима! Тима! Ты опоздал! Меня уже пожрали! Орфеев. Нет, Жорик! Ты даже не представляешь во что мы вляпались! Это заговор! Заговор сумасшедших! Я все подслушал! Эти два психа, Сторож и Бомж, пронюхали, что у профессора Лиона Бргвейна важный заказ, за который ему обломится не один миллиончик известно чего. Психи-то психи, а сообразили, что к чему, и решили поживиться. Представляешь, связали бедного психоаналитика, закинули его в подвал. Проникли в кабинет, выкрали все документы, истории болезни, рассекретили заказ и стали мучить бедную девушку. Оказывается у нее амнезия, она ничего не помнит, а они по условиям договора должны вернуть ей память, потому что на самом деле она помнит кое-что такое, что очень нужно этим бандитам, заказчикам то есть. Сторож. Бред какой-то! Орфеев. Ах, бред! Ну, я вам сейчас покажу! Вот истинный Лион Бргвейн! (Показывает на связанного дворника.) Сторож. Послушайте! Он просто не правильно понял наш разговор. У нас особая методика. Это тоже пациент. Он буйный, не советую его освобождать. Чембергоп. Развяжи его, Тима, развяжи. (Орфеев быстро развязывает. Дворник бросается к Сторожу и кричит: Дворник. Профессор! Профессор! За что?! За что кинули?! Я ли не служил Лиону Бргвейну верой и правдой! Чембергоп. Позвольте, вы что настоящий Лион Бргвейн? Дворник. Именно самый настоящий! Орфеев. Но это же Сторож. Дворник. Кто Сторож? Он Сторож?! Он такой же Сторож, как я Дворник. Чембергоп. А кто я? Похоже, меня все-таки пожрали... О, Господи, как страшно мне! Как страшно! |
||
(Конец второго действия) |
||
Продолжение: ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ |
||