| СТРАНСТВИЕ В КАНУН
КОНЦА СВЕТА
Мой милый брат,
на том, на этом свете,
Поверь, ничто не предпочту беседе
С тобой
в Москве полночной
и в канун
Конца ли света иль начала света
И совмещенья трех кровавых лун.
Пока миры взрываются на плацах,
В твоих иконописных тонких пальцах
Уж книга раскалилась добела
И белая молитва расцвела,
Как ландыш мой в заветной светлой книге…
Оставь, мой друг, напрасные вериги.
Рукою заслонив последний свет,
Промолви так: все суета сует,
И всяческая – молви – суета.
Когда ж начнет таинственно светать,
Я так скажу тебе:
– Мой младший брат,
Покуда бездны темные горят,
И новый свет клубится жарким нимбом,
Дается нам с тобой чудесный выбор –
Любое время и страну любую
Мы выбираем, в бездне торжествуя.
Не помня о суде и о расплате,
Мы вдруг очнемся в солнечной Элладе,
Где складки наших сброшенных туник,
Как лабиринты манят нас в тупик
Прикосновений первых и объятий.
И все-таки мы дети, и до "ятей"
Суровых нам с тобою далеко,
Зато в свой сад вбегаем мы легко,
Где, как рисунок наших тел игривых,
Лоз виноградных темные извивы,
Где в заросли клубящихся азалий
Упали наши детские сандалии,
Чтоб к утренней звезде на полдороги
Смуглели и ветвились наши ноги
Уже почти от общего ствола,
Где мы уснем...
– А я и не спала,
Чтоб первой рассмеяться на рассвете, –
Скажу тебе...
И все-таки мы дети,
И потому нам долго-долго спать,
Покуда время не метнется вспять.
Оставив те сандалии в траве,
Очнемся мы с тобой опять в Москве,
Притихшей, затаившейся как зверь,
Вцепившийся когтями в эту твердь.
И в свалянной ее зловещей шерсти
Как по иному мы очнемся вместе.
Так настороженно, как будто бы чужие.
Ведь мы очнемся вновь с тобой в России,
Измученной, и страшной, и пустой,
Мы, пущенные словно на постой
На собственное наше пепелище,
Где истину впотьмах веками ищем,
А натыкаемся опять на эту землю
И величаем истиною всею.
И в жилах наших, знать, из рода в род
Не кровь уже – а та земля течет
То черноземом мертвым, то суглинком,
Дорогою, ведущей к древним ликам,
Чьи очи золотые, не слезясь,
Нам говорят, что ничего нельзя,
Что все грешно, грешно...
И это слаще
Любой свободы нашей...
Да обрящем
Разбой, разгул, смятенье, и раскол,
И черные пожары под Москвой,
Раскаянье, и странствия на зов
В пространство светоносных образов.
И взгляд оттуда, изнутри, извне...
И это приближение ко мне
Твое – прохожим иноком бездомным,
Дорогою проселочной влекомым
В какие-то иные Палестины...
И взгляды наши робкие, скрестившись,
Звездой падут в проселочную грязь.
И мы, друг другу молча поклонясь,
Увидим вдруг причудливую вязь
Сандалий тех, затоптанных в грязи, и...
Навеки мы останемся в России. |