| Эвелина Ракитская ЕСТЬ
ЛИ У НАС ПОЭЗИЯ, письмо |
|
| Глубоко мною уважаемый В.Н.Топоров
написал статью о том, что поэзии нет. Она мне
очень понравилась — такие статьи просто
необходимы, они с некоторой периодичностью
всегда появлялись и, я надеюсь, будут появляться
впредь, — чтобы будоражить наше воображение,
заставлять лишний раз оглянуться вокруг и
убедиться в обратном: поэзия есть, была и будет. Вся моя жизнь прошла среди пишущих стихи. Можно сказать, с не пишущими стихи сталкиваться мне практически не приходилось. Так уж сложилась моя судьба. Среди пишущих я училась, с ними общалась, у них работала, их приглашала на работу к себе. Их я в последние годы издаю. Поток желающих издать книгу стихов не иссякает, люди обращаются постоянно. Трудность состоит лишь в том, что иногда авторы вкладывают в издание свои последние деньги, вот и совестно просить с них дорого. Но это уже другой вопрос... Занимаясь издательской деятельностью, я сделала несколько важных выводов. Ими и хочу поделиться с читателями. Вывод первый. Понятие “пишущий стихи”, конечно, не всегда равнозначно понятию “поэт”. Но во многих случаях эти понятия совпадают, причем совпадают они гораздо чаще, чем принято думать. Вывод второй. Поэты (назовем их “авторы”) пишут стихи, выпускают стихи, выступают со стихами на вечерах и продают там свои книги. При рационально выбранном объеме и тираже издания стихи даже могут дать автору некоторую прибыль. И некоторую известность. Правда, для этого автор должен быть активен, напорист, у него должно быть много свободного времени и определенный склад характера, позволяющий постоянно быть на людях (по-современному — “тусоваться”). Только тогда автор имеет шанс найти своего читателя. У читателя тоже есть шанс найти своего автора. Но и это не так уж легко. Прежде всего потому, что людям нужно больше мест, где бы они могли свободно купить современные стихотворные сборники. В.Н.Топоров совершенно прав, что стихи продаются плохо. Но какие именно стихи? Всё одних и тех же “имён”. А люди хотят других стихов, хороших и разных.... Почему я так решила? Потому что люди у меня об этом спрашивают — где купить современные стихи? Где можно найти их богатый выбор? Куда идти?! А никуда. Потому что на продажу книги стихов почти нигде не берут. А там, где и берут, считают своим долгом выказать поэту всяческое презрение. И вовсе не потому, что современные стихи покупается хуже, чем современная проза (тем более, что это далеко не всегда так). Просто презрительное отношение к поэзии давно считается везде хорошим тоном. Выход: для того, чтобы быть в курсе происходящего в современной поэзии (или, скажем осторожнее — в стихотворном процессе), любителю поэзии нужно побольше курсировать по многочисленным литературным салонам Москвы, слушать поэтов живьем и покупать на выступлениях их книги. Беда лишь в том, что не у всех есть на это время (ведь время=деньги). То есть, как правильно отметил В.Топоров, суп отдельно, а мухи отдельно. Стихотворчество и поэзия теперь существуют почти так, как в Древней Руси, — в устной форме. Иногда в устно-музыкальной (раньше стихи исполняли под гусли, а теперь — под гитару). Книги же, изданные крошечными тиражами, служат как бы текстовой “сопроводиловкой” к живому автору (как театральная программка). Может быть, это даже неплохо — зачем переводить миллионы тонн бумаги на большие тиражи, как в советское время? Но ведь подчас у автора (причем, как правило, как раз у лучшего, самого талантливого автора) нет средств на издание и 100 экземпляров... Теперь перейдем к самому больному вопросу: о соотношении между массовым стихотворчеством и поэзией. Вывод здесь однозначен: никаких поэтических вершин не будет и быть не может без массового стихотворчества. Оно создает фон, культурную среду. Это давно всем, от Белинского и до Басинского, ясно. Когда я стала издавать книги, то быстро убедилась: у каждого автора обязательно есть одно-два-три стихотворения, относящихся к истинной поэзии. У каждого. У некоторых же — гораздо больше... Более того — роль массового стихотворчества в наше время особенно велика: сохранение русского языка, русской поэтической традиции, культуры, наконец... Это явление нужно всячески поддерживать. К несчастью, заграница находится впереди нас даже в этом — казалось бы, сугубо нашем, национальном, — вопросе. Справочник Союза русскоязычных писателей Израиля по толщине не уступает справочнику Союза писателей Москвы (хотя русскоязычное население Израиля — меньше московского раз в десять...) О чем это говорит? Да ни о чем плохом. Всего лишь о внимательном отношении оного государства к пишущим людям, причем в большинстве своем — пишущим стихи... В Израиле есть различные фонды, которые на самом деле дают русскоязычным авторам деньги на издание книг. В том числе — Фонд поддержки и сохранения русского языка. Получение денег на издание книг там явление массовое, а не исключительное, как у нас. Наверное, без государственной политики здесь не обошлось. Вы скажете, что у наших многочисленных фондов нет денег, а государству поэзией заниматься некогда? Не верю. Один раз я попала на заседание русского ЛИТО города Беэр-Шэвы. Оно собирается в здании мэрии (возможно ли у нас такое?!) Вероятно, русскоязычные стихотворцы считаются в Израиле национальным достоянием. Впрочем, в Израиле национальным достоянием считаются вообще все граждане. В отличие от России... У нас, конечно же, ничего подобного нет. Да и быть не может. Зачем нам это? Мы привыкли бросаться национальным достоянием, — будь то живые граждане, золото партии, русский язык или же поэзия... Когда я слышу от залихватских людей суждения типа “поэзии нет”, я всегда задаю им один и тот же вопрос: а что, разве Вы прочли всех-всех-всех поэтов? Разве Вы можете поклясться, что знакомы со всеми, кто пишет стихи, и все они Вам не нравятся?.. Нет, я, конечно, понимаю, что В.Топоров имел в виду несколько иную постановку вопроса: поэзия, может быть, и есть, но она скрывается где-то далеко, в Синайской, может быть, пустыне, а вот “тусуются”, участвуют в так называемом “литературном процессе” (то есть ходят на презентации, выпивают с кем нужно, выступают где нужно, получают премии, какие нужно) всем надоевшие одни и те же люди (некоторых из коих он и перечисляет, не называя имен). С этим я совершенно согласна. Но ведь так было всегда! Ведь и раньше ленинские премии получали одни, а к поэзии имели отношение — совсем другие... Одних печатали массовыми тиражами, и они годами валялись на полках магазинов, а других — распространяли в самиздате и рвали друг у друга из рук... Разве не так? Обидно, конечно. Но все знали, что таковы правила игры. Теперь же правила игры стали еще хуже. Приведу пример. Одной моей знакомой (назовем ее Н.) около 40. В годы так называемой перестройки (с 89 по 92), когда журналам были нужны “свежие” и “молодые” авторы, практически все(!) ее стихи были опубликованы — в “толстых” журналах, в не очень толстых журналах, в новых независимых журналах... Ее хвалили. Иногда даже в прессе и по радио. Пока всё это происходило, моя знакомая просто жила, и никакого участия в устройстве своей литературной судьбы не принимала. Просто она неплохой поэт, а такие были нужны, потому что журналы мечтали о спасении своих миллионных тиражей. Но страсти улеглись, журналы сражение за тиражи проиграли. Теперь их даже негде купить, и читают их, наверное, одни критики. А что же наша Н.? И сейчас ее не так уж мало печатают. И хвалят даже (в кулуарах). В общем, всё как нужно... Недавно Н. сказала мне так: “Я не хочу писать стихи, потому что я никому не нужна”. Да, в литературе ее нет. Почему? А очень просто — потому что сформировался иной способ литературной жизни, к публикациям, журналам и стихам никакого отношения не имеющий. Способ этот называется “тусовка”. Но этим способом она жить не умеет. Да и не хочет... ...Вот и я тоже появляюсь на очередном литературном мероприятии с пачкой рекламных листовок: “Мы поможем Вам издать книгу от 100 экз. и поместим ее рекламу в Интернет... Грамотно и профессионально ее оформим, поможем в составлении... ” И мне тут же задают обидный вопрос: “А Вы сами тоже что-нибудь пишете?” О, это тоскливое слово “тоже”... Да, и у меня, как у Н., нет времени “участвовать в литературном процессе”, то есть, выражаясь по-современному, “тусоваться”... Потому что мне надо работать, зарабатывать деньги. Я занимаюсь изданием книг. А литературный процесс, как выразилась недавно одна другая моя знакомая (поэт), Вика Волченко, — это теперь процесс для людей, имеющих деньги (время=деньги). В таком “процессе” из нормальных (=работающих) людей могут позволить себе участвовать, пожалуй, только критики, — это и есть их работа. Поэтому, как мне объяснили знающие люди, меня, например, тоже в поэзии не существует... и я, например, никогда никакую литературную премию не получу. Ни большую, ни маленькую. Ни сейчас, ни потом, ни через 20 лет. Даже если стану просто-таки гением. Даже если перейду со стихов на прозу... Даже если сделаю операцию по смене пола и превращусь в мужчину... Потому что нужно “тусоваться”... А этого я как раз и не умею. Да и не хочу. Трудно участвовать в “процессе” и в качестве издателя... Что может издатель? Грамотно, добросовестно, качественно издавать книги, даже помогать авторам “выйти в люди”, даже писать к их книгам душевные предисловия, — но всего этого явно недостаточно. Нужен какой-то жлобский имидж! Недавний случай: чтобы договориться о сдаче на реализацию хорошей книги хорошего автора (автор — в США, а тираж — здесь), мне посоветовали: надушиться французскими духами; получше, чем обычно, одеться; сказать, что я сама финансировала эту книгу (а какая разница?!); притвориться, что у меня много денег, как у “Вагриуса” (да кому какое дело?!)... Наконец, зайдя к товароведам, крикнуть воображаемому шоферу: “Гарик, поставь машину за углом!”... Конечно, можно искать спонсоров, но для этого опять же нужны деньги — чтобы пить с кем нужно, устраивать фуршеты, какие нужно, снимать залы, где нужно, арендовать места на книжных выставках... Можно, конечно, брать больше денег с авторов, но — совесть не позволяет, ведь все они — мои собратья по перу и люди, стране просто необходимые (см. выше), зачем же их безбожно обдирать?... ...Не получит никакой литературной премии и Александр Еременко (статья П. В. Басинского о нем очень кстати помещена рядом со статьей В.Топорова). Ему тоже не хочется “тусоваться”... И хотя он поэт весьма известный, прошлые заслуги никого не волнуют. Мораль: хочешь жить — умей вертеться, под лежачий камень вода не течет, ит.д. и.т.п... Не знаю, как вам, а мне эта мораль — применительно к литературе — не нравится. Можно подобные базарные истины гордо переименовать в “рыночные”, но от этого они всё равно пригляднее не станут. У, как я их ненавижу... Недавно А. Еременко поделился со мною мечтой: если бы он получил Антибукера, то заимел бы собственную типографскую машину — ризограф или малый офсет. Чтобы печатать авторов, в том числе и пишущих стихи... Я тоже об этом мечтаю. Но вряд ли эти мечты осуществятся. Что ж, проживем и так. Приходите к нам. Мы поможем Вам издать книгу и поместим ее рекламу в интернет. Недорого...
С уважением, Эвелина Ракитская.
Евелина Ракитская в
рубрике ПУБЛИКАЦИИ... |
||