Я не сторонник длинных эпиграфов, хотя короткими иногда пользуюсь. Правда, всё реже и реже. Исключения, конечно, возможны, ибо «свет рождает свет», из одного произведения выходит другое. В нашем случае связь двух стихотворений очевидна, а стоять им вместе или нет – дело вкуса. Думаю, можно было оставить лишь две последние строки:

«...идущий следом ангел белый
прошепчет, что надежда есть» –

и сразу начинать свой собственный рассказ.

Первая строка стихотворения, «Тонка связующая нить», сразу напоминает о Гамлете. Можно считать этот образ избитым
(я ведь тоже когда-то упражнялся: «Напряжена струна...»), но мы обратимся к дальнейшему контексту. В нём налицо и другие характерные признаки трагического или героического жанра. Вот ключевые слова: «поединок», «нельзя остановить», «за часом час», «импульс нервный», «тревожит тьму», «свет неверный», «резонанс», «бледна... луна», «за дымкой», «звучанье нарастает», «обнажена», «подобной свету». Возникают ясные образы, которые передают напряжение перехода тьмы в свет.

Это стихотворение – тринадцатистишие, которое логично разбить на два четверостишия в начале и пятистишие, полученное продлением катрена охватной рифмы, в конце. Автор заставляет нас сделать паузу перед двумя последними стихами путём их визуального отделения, но это не обязательно, по-моему. Само продление катрена заставляет остановиться на нём перед прыжком в развязку.

Стихотворение наводит на мысль о сонете, хотя большинство сонетных требований к форме и не удовлетворено. Тем не менее, дух этого канонического жанра витает над текстом. Возможно, этому способствует ямб (хотя и четырёхстопный, а не пяти-) в сочетании с охватными рифмами. Кроме того, пять последних строк можно принять за один целый и две третьих терцета, где опущена последняя строка с рифмой на «луна» и «обнажена». В целом форма получилась редкая и красивая – всегда приятное сочетание.

Повествование начинается несколько странным образом. Третья строка озадачивает: чёй «поединок нетипичный»? Судя по двум предыдущим стихам, это поединок связующей нити и скрипичной струны? Только после выясняется, что речь идёт о свете и тьме, которые связаны лишь нитью. Можно предположить, что автор в третьей строке возвращается к образам из эпиграфа, где поединок ведётся между ангелом белым и ангелом чёрным. И всё равно, «связующая нить» между произведениями Булата Окуджавы и Тани Калашниковой станет осязаемой гораздо позже. И ещё мне представляется, что поединок между тьмой и светом не только типичен, но составляет сущность мироздания. Куда ни глянь – кругом этот поединок происходит на разных уровнях. Поэтому я бы не стал считать его «нетипичным», а сказал бы так:
«Их поединок, столь типичный, Никто б не смог остановить». Однако прошу прощения за то, что позволил себе вносить правки в оригинал.

Очень хорошо передаётся музыка произведений Сергея Саканского: «Струны скрипичной импульс нервный», – а слово «резонанс» попадает прямо в десятку.

«Бледна рассветная луна» – это, конечно, правильная характеристика, и хорошо сочетается с общим пафосом стихотворения. Но луну называли «бледной» и раньше, тем более, что слова эти рифмуются. С другой стороны, рифма здесь получилась внутри строки – это может смягчить чувство «избитости».

Последние два стиха – самые сильные. Можно было бы заменить «подобной» на «подобна», но не беда. Главное – в этом заключении ещё яснее представляется образ творчества Сергея Саканского: отражение «тьмы» во имя «света».

Самой подходящей характеристикой моего ощущения от прочитанного стихотворения могла бы стать такая: трогает душу и заставляет мыслить. «И уму, и сердцу».