КРАСНЫЙ БЛОКНОТ. Из записных книжек Михаила Сопина (Сакансайт/Газета)


	О ПРОШЛОМ И БУДУЩЕМ Когда-то в тяжкие минуты жизни я поймал себя на мысли: но ведь бывало хуже! А я выжил... Значит, надо жить дальше. И есть где-то живые, слышащие меня, с которыми можно поделить ношу. Здоровые кочки на гибельном болоте - они все-таки есть! Век гильотинный, липкий, Век железный. И я прошу у роковой межи: Останови нас, Господи, пред бездной, От жатвы от кровавой удержи. Случайной жалости словцо... И Памяти разбитое лицо. Рог забытий. Есть прошлое у молодых! Разве стремиться быть на кого-то похожим, подражать – не свойственно молодости? Прекрасно, когда за поворотом новый мир, пронзительная вечность. Однако распахнутую душу еще как калечат стихии... В каждом должна гореть собственная лампочка. А задача взрослых – помочь эту лампочку включить. Иначе кое-кто, как бы желая добра, может сделать из тебя персонажа из собора «Парижской в Бога матери», глянешь в зеркало и устрашишься! :) Человек, который видит и чувствует много, не может убедить читателя, что он ни жив, ни мертв. "Мне не нужно давно ничего". Согласиться невозможно. Значит, мне не нужно, что было давно. Это изумительно - не нужно того, что я давным-давно знаю. Нужно не познанное. Это свидетельство тому, что автор живет и движется... Не проклинаю этот свет За неразборчивость деяний. Мир будет до скончанья лет Творить себя без покаяний. В нашем словаре есть слово НАДЕЖДА... Случайная передышка на безумном броске в неведомо куда. Знать бы, куда бежать? Может, резоннее остановиться?.. (Прежде чем смыться!) Разобраться? "Чи нас насилуют, чи кажеться?" Спохватимся через сто лет... Мы вошли в зону самоуничтожения. Дерево, у которого обламываются ветви... Если слишком много героев и зеков - государство близится к финишу. В наше время большое зло водит за ручку такое маленькое добрецо, что и разглядеть его очень и очень проблематично. Эта формула касается нашего героизма. Если героизм пропагандировать в отрыве от истинной трагедии, оно будет выглядеть инвалидом на содержании у своих вчерашних врагов. "Но не суди рабов..." А кто же будет судить? (К стихотворению: «Но не суди рабов за то, чего им Бог не дал»). Это мы как девять тридцать и половина десятого: время на циферблате одно и то же, но люди ориентируются на разное: одни тяготеют ближе к девяти, а другие - к десяти. Былое соткано из боли. И дом стоит на минном поле. И не только у меня... "Будущее зависит от тебя". У человека, жизненный срок которого составляет мгновение, будущего нет. От рождения до смерти - только настоящее. О ЖИЗНИ И РАЗУМЕ Раскрепощенный разум, учись высокопрофессионально фиксировать безумие! Разумом награждает человека природа, болезнями разума в переизбытке обеспечивает власть идиотизма, темноколпачная рать, которую нынче: «Разрешено наблюдать. Запрещено остальное». У русского человека где юность, там и лысина. А если к лысине еще и ум, то полный каток. В дичайшую дремучесть лет шагнула мысль... И не вернулась. Вот этого нам и не хватает - осмыслить, кто мы? Кого мы дублируем столетиями, оставаясь на том же самом месте? Нищему дается одна жизнь, духовному царю - бесконечность. Дерзающие переделать дочиста мир - неизлечимый бред людей. Мой путь к себе - в раздумье. Раскрываются глаза разума. Задача - заявить, озвучить глаза разума. И с раскрытыми глазами просто нет дороги назад. Разум должен осмысливать мгновения жизни, которые мы не ценим, не ощущаем. Продление личной жизни в продуманном и максимально точном учете жизненных мгновений. С новыми словами и со старыми силами... И вот сижу я наедине со своими раздумьями. Прихожу к очень-очень неутешительной мысли: когда человек не понимает, что происходит в нем самом, в великом (!) государстве, не знает, что ему делать... тогда он стремится создать нечто «с человеческим лицом». Десятилетиями пытается увидеть, заглянуть в это человеческое лицо, но то ли не туда глядит, то ли все больше вместо лица выпирает «мурлецо». Слишком коротка жизнь и долог бред, которым мы жили и продолжаем жить. В перекошенном мире... самое трудное - повернуться к себе лицом и пойти себе навстречу, понять в себе то, что никогда по собственному желанию, да и по желанию величеств, не меняется. Заставить сознание работать на себя, на детей, на жену, на кота... на близких по мировоззрению людей. Когда пикировать ниже уже некуда, то рано или поздно окажешься на высоте. В этом двояко-вогнутом, трояко-выгнутом мире душевного благополучия было бы ждать смешно. Жизнь - как игра в поддавки: чем больше отдаешь, тем больше получаешь. Тягостен не столько сам крест, сколько наши представления о нем. С другой стороны, крестная ноша становится двигателем жизни. Большей частью мы живем догадками о самих себе - о своих радостях и страданиях. Надо знать, что страдания - это не востребованная радость. Они будут мучить тебя, пока не поймешь: что же жмет, давит, почему так тяжко... За этим последует осознание, что крест - это жизнетворящая энергия. Она заставляет искать, работать. "Жизнь - неизлечимая болезнь, передающаяся половым путем" (польский фильм). И все же как приятно болеть! Использовать до предела свои несхожести с арифметическим множеством, пока вам не будет предложено не выбираться из нее, а убираться... ПОНИМАНИЕ Понимание друг друга - борьба за пространство величиной с человеческий волос. В самом себе... Печаль на двоих - апрельский сумрак. Улыбка на двоих - жизни свет. В этом двояко-трояко-выгнутом мире душевного благополучия было бы ждать смешно. А на счет грабежа... Так это как игра в поддавки. Чем больше отдаешь, тем больше выигрываешь. Есть движение от себя и к себе. Движение как попытка уйти от закостенелости - от себя. К себе - осмыслить свою деятельность и радоваться этому. Видеть в зеркале времени выражение того, что несешь в себе. Человек приходит в мир подарить свое имя близким. Диалог случайных близких. Хочешь быть понятым - стремись быть понятым, ибо от косноязычия уже дышать в этом мире нечем. Чем ты будешь внутренне богат – тем и будешь населять среду близкого тебе окружения: предсказуемостью, понятостью и всеми другими качествами, о которых не надо догадываться, а надо их знать. Так я думаю. Это поможет поиску в направлении – чего надо не делать дальше, а чего никогда больше не делать! Больше останется места для жизни, а меньше для бреда. Так трудно назвать плохое – плохим, хорошее – хорошим... Но вот сказал, и перестаешь бояться устремленных на тебя глаз. Передаешь эстафету, как бегун на дистанции. Человека ничем не надо начинять для того, чтобы он легче мог докопаться до общей картины ЛИЧНОЙ ЦЕННОСТИ и ряда наиболее ходовых (в зависимости от смены среды), чаще используемых привлекательных качеств – умения не стихийно, а продуманно потянуть тогда, когда надо, и за тот именно «хвостик» многоконцового клубка, который в контакте с другим даст мощное самоудовлетворение хозяину – себе, и поспособствует в беседе, в умении выслушать со-партнера, продемонстрировать его качество в схеме: либо плюс, либо минус; в общем, помочь самоидентификации. Жизнь задала тебе вопрос – ты дал ответ, который вызовет у тебя твою же улыбку благодарности за точность, информационную емкость. Невостребованность радости может превратиться в горечь... Пробуждаемся, чтобы избыть ее, освободить место для следующих размышлений. Нужно запустить процесс, не зацикливаться на чем-то, оставить ее хотя бы в состоянии недоумения. Она будет прислушиваться к тебе, и не исключается возможность сотерпимости, дружбы. Мир гораздо звероподобнее, отвратительнее и прекраснее, если его не сочинять, а попытаться понять. О ЛЮБВИ Грустно, что для любви отпущено так мало времени. Больше для ее уничтожения... Пока. Мы расстаемся, Двигаясь по кругу - Внушал себе, трусливому вралю! Так долго надо жить, Чтобы друг другу Сказать три слова: "Я Тебя Люблю". Не знаю, кто ты, друг. Пока видна дорога, усталых рук, прошу, не опускай до срока. Всем женщинам, с кем так или иначе пересекались пути на сайте, желаю сто лет без одиночества и печали. Когда расстаешься с любимым человеком, расставание будет долгим. Может, даже больше жизни... Мое сердце не знает Угасшего слова: разлука. Моим чувствам неведомы знаки - Чужие края. Это я троекратно Посылаю в пространство Два звука: Дорогая моя! Дорогая моя. Дорогая... Моя... Ребята! Только что вернулся из больницы и не знал, что у меня так много друзей. Захотелось заплакать от радости... Любовь к ближнему, пребывая в долгом состоянии "до востребования", тоже взрывает. Недолюбленность дышит нам в затылок. Надо понимать, что людей с таким грузом много, но они лишены умения выразить себя словом... Размышление о недолюбленном поколении надо приучать, приручать, как случайно прибившуюся собачку, которой вот так бросишь кусочек в виде стихотворения, а она его примет, посмотрит тебе в глаза с таким доверием... И ты поймешь, что расставаться уже не получится. Конечно же, нужно любить человека. Но если ты все это делаешь - любишь, ненавидишь, думаешь... Как в маленькой компьютерной картинке понимаешь, что это ты сам и есть, и разговор идет о тебе самом! Значит живешь - раз видишь. И картошку тоже сажаешь. Кстати, я очень люблю заниматься огородом, только сейчас трудно входить из дому. Понятия истинное и ложное сейчас путаются, в отношении общества - особенно. А в отношении личности, наверное, сохраняются. Не причиняй боль другому... В лютый зной я без дружбы смерзаюсь. Ты - от хватки друзей-торгашей. Греет солнышком белая зависть к богатейшей любовью душе. Кому – финал, кому – дебют... Лишь только мне стезя иная. Я не издохну как-нибудь: добьют любви воспоминанья. О ПОЭЗИИ Великая поэзия... дом, в который можно войти и почувствовать себя свободно, не пригибаясь под перегородками. Когда-то один поэт заметил: "Вам хорошо, Михаил Николаевич, вы сидели (!) - имеется в виду, что есть своя тема. Но если идти по такому пути: тот не сидел, другой не воевал, третий не расстреливал, десятый не лгал, такой-то говорил только чистую правду... Сварганится из этого такая кутья, что получится хлебово ядовитое, от последствий которого враз не избавишься. Основной признак поэзии? Она обладает лечебными свойствами. Сказал - избыл внутренний груз. Потому что вначале было не слово, а предисловие. Стон боли, стон голода, холода, попытка осмыслить себя - главная наука о человеке. А слово будет потом. У тебя есть выражение: "Поэт-затворник обречен перепевать собственную душу..." Не перепевать, Евгений, а РАСПЕВАТЬ. Это разные вещи. Даже "Отче наш", когда эту молитву шепчешь, зная, что ни Богом, ни в храме, ни в райкоме она не будет услышана и востребована, может взорвать человека изнутри. Такие вот дела. Стихи не могут быть хорошими или плохими. Они становятся такими в глазах читателей. Поэт необходим, иначе политико-партийная шизофрения закусит нами на банкете в честь победы безумия над разумом. Мастерство - дело наживное. Главное - камертон души. Блохи (в стихах)... единственное наше имущество, чем владеем. Но что поделать – тоже живые существа, жалко их :)) Напишешь - и написанное будет улыбаться тебе. Если будешь относиться к делу чуть лучше, чем к самому себе, оно будет врачевать, концентрировать энергию. Вызовет улыбку, как у Джоконды - твой труд тебе улыбнется. Это очень важно. Поэзия - это самосозидание человека без плеток и приказчиков. Какими бы тряпичными лозунгами она не украшалась, как бы не драпировалась, остается главное - видеть в зеркале насущного дня отражение того, что несешь в себе. Мы переходим к пониманию ценности малых величин, из которых состоит большая жизнь. Любое имеет право быть. Человек приходит в мир, чтобы подарить имя свое. Букв на чистой бумаге полоски - отголоски, от нас отголоски... Когда-то, сейчас уже в далеком прошлом, при создании "Кентавра" (вологодского общества молодых поэтов) я высказал предположение: " Не оказаться бы вам, ребята, без кольца, вкрученного в небо, и без почвы под ногами". Кто же тогда думал, что для многих именно это и случится? Говорю это сейчас без печали. Жизнебред сочинять легко - жить в нем тяжко. Переход между жизнебредом и сегодняшним не тяжел, но очень уж действительность оказалась зуболомной. Поэзия и жизненная действительность находятся в странных взаимоотношениях: для того, чтобы понять, о чем идет речь в стихотворном труде, необходим перевод с поэтического на нормальный средовой язык, как для верующих с церковно-славянского на разговорный русский. Сегодняшний критик - брат милосердия у изголовья тяжело рождающийся современной поэзии, вычерпывающей из себя пустоты прошлого. Поэзия - в тебе самом, рядом, ты ею живешь, дышишь, плачешь. Человек плюс время. Рад тому, что все это набирает обороты. Если ваш стих порадовал хотя бы одного человека на земле - его стоило написать. Это как от души сказать "Здравствуйте!" незнакомцу. Когда встречаются два одиночества и поют друг для друга - это уже одна жизнь. Они поют на два голоса. Но если прекращается мелодия одного из них, у оставшегося она звучит сильнее... Вот этого нам и не хватает - осмыслить, кто мы? Кого мы дублируем столетиями, оставаясь на том же самом месте? Дурачок сам может не знать, зачем он пришел к церкви и как туда попал. Но если приходит поэт, все становится не бессмысленным. Возникает диалог! Это и боль, и радость, и осознание самоценности. С глубокой благодарностью прочитал стихотворение и отклики пишущих, читающих. Желание пить из такого родничка неутолимо, оно надолго... К нему надо наклониться, а там сам увидишь – пить или омыть глаза. Увидишь отражение, которое невозможно обойти, и не только свое. У Родины еще не та улыбка, которая гарантирует хотя бы надежду. Пока она больше похожа на гримасу... Есть движение от себя и к себе. Движение как попытка уйти от закостенелости - от себя. К себе - осмыслить свою деятельность и радоваться этому. Века живет поэзия, века... Чтобы узнать - где главная строка. Пока каждый пишущий стихи всего себя не вычерпает, он себя не найдет. К нему не придет главное в поэзии – самолечение, самоисцеление. Большая поэзия – это гигантский планетный музыкально-литературный смысловой оркестр, и в нем закономерностей больше, чем случайностей. Если одна творческая мысль затронет стерженек другой – они зазвучат. Они будут играть поэзию. Начинается сыгровка оркестра. Поразительно то, что бывает очень-очень редко... Не успеешь сделать инструментовку, а уже услышан! И хочется заорать, изобразить на своей харе НЕЧТО... Больше радости или печали? И с высоты такого понимания хотелось бы встретиться и больше не разлучаться. Пусть эта колыбельная душе своей поется и нам тоже. Одиночество - как профессия... И в этой профессии рождается поэзия. Возвращаться к себе. Исповедаться – единственная возможность самолечения. Когда подаешь сердце на ладони, с ним могут поступить как угодно: промямлить по касательной (возвращаясь с рынка :), пнуть, осмеять... А человеку надо, чтобы его услышали. Пусть слышащих мало, он они есть. Когда-то я в своей жизни осознал: даже если зовешь немо, к тебе рано или поздно приходят. Жизнь так устроена: и на болоте есть здоровые кочки. Есть! Но что за ним стоит? Что движет автором? Не надо жалеть свое внутреннее богатство. Иначе оно останется в состоянии «до востребования» и, не высказанное, может взорвать изнутри. В отдельно взятом Божьем продукте есть все. Почва готова в нем самом. И как только создается средовое, из него начинает переть. Без кольца, вкрученного в небо и в почву, творчество - миф, как противостояние обществу в виде Союза писателей. ОБ ОДИНОКОСТИ Определение "одинокость" полемично. Ближе к нам одинокость воспринимается как отторженность, забытость, ненужность... Но есть одинокость как неповторимость: У каждого века Свой голос, Свой лик, своя песня, И в каждом, что будет, Свои невозможности есть. Две свечи в ночи - это уже перекличка: "Я есть. Иди. Смотри". Прекрасный портрет сиротства взрослого человека. В одиночестве, бывает, такого напорешь – не разберется даже самый близкий кореш (читай – тысяча умных). По себе знаю. Так что лучше поговорить с портретом (коллективно подумаем об этом!). А для этого надо больше писать стихов и показывать свои внутренние драгоценности. Времечко просит об этом. И мы – тоже. Когда встречаются два одиночества и поют друг для друга - это уже две жизни. Поют на два голоса. Когда прекращается мелодия одного из них, у другого она звучит сильнее. Ощущать плечом идущего рядом. Но не затягивать эксперимент, а то можно придти не туда... Ай да Оля! Таких бы поболе. Холодно, стыло... (свекла на огороде померзла). А тут ты пришла и развеселила. Живя в общественном лесу, я одиночество в объятьях сквозь вопль кликушеский несу. Мы знаем при жизни друг друга, не зная - как пламя и вьюга... ОБ ИСТИНЕ Хочется поднять к небу глаза и спросить: "Господи, где же конец всему этому?" И знаешь, что конца не будет... Плачут радость и беда, смертные и боги. Откровение всегда - у конца дороги. Но иногда - и на поворотах. В этом прелесть жизни. И дай Бог, чтобы поворотов было больше... Самое трудное - выйти на размышление, чем прикрыта, во что одета сегодня истина, как она выглядит. И готовить себя к ответу. Вдруг она спросит: "А кто ты?!" Дай сил мне, мысль, Дай сил, заступница, Дай сил На самом тяжком рубеже. О БОГЕ Если ты идешь в храм, не неся ничего в душе... То выходя, уносишь на своих подошвах пыль, способствуя его разрушению. Дорогая моя Таня! Все, о чем Вы думаете и что слышу я - слышу не один я. Слышит тот третий, который всегда между нами. Поэтому мы и понимаем друг друга, слышим и думаем. Если бы все молитвы живых и мертвых собрать вместе, книги не было бы конца... Вера - она бесфамильная. Без нее нельзя. Она существует, потому что без нее не получается... пока. Заработай у самого себя уважение к себе. Иначе и к Господу-Богу придешь с тэтэшником на разборку. Желание плакать, желание верить прошло. Уходит, уходит, уходит желанье молиться. Не стремитесь к зависимости! От такого жеста прямой путь к общему корыту. Не думаю, что даже самый яростный поклонник обрадовал бы Всевышнего, вползая к нему на четвереньках. У Господа Бога человек - товар штучный. Никто ни на кого не похож. Мы взяли веру напрокат и стали призраками веры... Есть пятидесятники, а есть "пятисотники". Молятся Богу, только когда по пятьсот "на грудь" заваливают. И зачем же Бог отчебучить мог? Не надо мне побед, в которых Бога нет! Безгрешное покаяние... Избави, Боже, нас от скудоты - когда играют гениев шуты... От двурушья чада Ты их, Господи, прости, А меня - не надо. Бог нуждается в мыслящих верующих, в думающих, а не в тех, кто с послушной поспешностью кричит: "Распни!" За Россию, за Союз, за свою охаянность я еще молюсь, молюсь, но уже не кланяюсь. Плачут радость и беда, Смертные и боги. Откровение всегда У конца дороги. Но не суди рабов за то, чего им Бог не дал. Мне нужен мир без крови и без слез. Но Бог и Время против нас восстали! Между Богом и мной кто-то стал толмачом. В косматых мыслях – «Отче наш!», А на губах Полынь проклятий. ... За слепцов и тупиц упаду на колени, чтоб Господь мою горькую мысль не отверг. Даже "Отче наш", когда эту молитву шепчешь, зная, что ни Богом, ни в храме, ни в райкоме она не будет услышана и востребована, может взорвать человека изнутри. Бог видит все. А суд всегда вершит ничтожество земное. ЛИРИЧЕСКОЕ Самое светлое, что нам остается – это понять друг друга и преклонить колени. Нам повезло, что мы это можем себе позволить. Печаль на двоих – апрельский сумрак. Недолюбленные дышат нам в затылок. Надо догадываться, что людей с таким грузом очень много, но они лишены возможности и умения сказать. Подскажи - они узнают себя и понесут... "Мне хорошо, мне плохо". На дистанции вручается жезл, с которым бежать дальше. Мы в жизни не первоклашки. Но так трудно назвать плохое - плохим. ...Сказать - это разоружить горечь. Она уже не будет тебя бояться, и ты ее. Предоставляется шанс дружбы, сотерпимости... Для того и топаем по земле, чтобы увидеть и ответить – улыбкой, рукопожатием, словцом помощи... Андрюша, Володя, Эржи, Сережа, Галя! Дорогие мои! Всего себя выкрикнул бы – слов благодарности не хватает, да и спазмы мешают словам. Вы и так поймете. Ураганное спасибо. Дело не в том, на каком боку лежал хлебушек под огнем, нас опалившим, а в том, что мы из этого огня вышли и вот затрагиваем струны пространства, и оно звучит... Семидесятый выпал снег. Все дорого, что за плечами. Я слышу плач! Я вижу смех... Улыбка в рамочке печали. Мы в жизни - не первоклашки. Так трудно назвать плохое плохим Идешь по улице - на дороге копеечка. В кармане шесть тысяч. а копеечке все равно радуешься, потому что радость неожиданная. От чего-то она отвлекла. Элемент неожиданности - прилив адреналина. Идешь дальше и уже шаришь глазами по земле... А от чего отвлекла? Стоп. Фиксирующий момент - о чем думал? А иногда просто хочется запеть, и больше ничего. Ковыляли вкривь и вкось С долей маминой, По дороженьке, До слез затуманенной. С такими, как ты, Маша, и жить тепло, и умирать не знобко. Тихо-тихо-тихо Облетает снег Нынешнего лиха В мой вчерашний смех... Прекрасный портрет сиротства взрослого человека. Не знаю, кто ты, друг. Пока видна дорога, усталых рук, прошу не опускай до срока. Зарастают берега. День сменяет ночь густая. В травы падают снега, наши стежки заметая. Встречая одинокий взгляд, прошу: беги от злобной жажды. Все наши боли догорят. Все слезы высохнут однажды. Трудно быть мужем и женой. Но в любом случае остается чувство благодарности к пройденному вместе жизненному пути. Поле приюта и мудрости настолько велико, что в нем остается место и для любви, которая грела в юности. Ведь это человеку обязательно надо, чтобы его кто-то приветил, погладил по голове. В войну так воспринималась полевая почта. Я без вести пропал для сверстников и друзей военных лет – да их, скорее всего, нет в живых, а если кто и есть, в лицо не узнает. Гляжу на август сквозь стекло, пытаясь избежать ответа. Как быстро время протекло. Как быстро стынь сметает лето. Молчи, российский инвалид. Все в этой жизни отболит... Желаньям прежним вопреки, все реже чайки у реки, и телефонные звонки, и расставания, и встречи... Все реже меня тревожат чьи-то встречи. МИСТИЧЕСКОЕ Пусть спят сомнамбулы. Пусть спят. Проснутся – будешь ты распят. Не тем гордился и не то берег я, плачущий зеркальный носорог... О ЧЕЛОВЕКЕ Человек... в застегнутом состоянии, а хочется сразу большого. А если его положили, как одуванчик, на ладонь, и показали миру – зазвучит мировая симфония. За сто лет выплакано столько слез, что к прошлому, наверное, можно плыть на лодке... Слезы – признак человека: и радость, и скорбь тоже. Каждый человек из жизненной хохмы выбирает для себя то, чего ему не хватает. Человек старый – безразличный. А способный удивляться и дышать полной грудью – нет. Что Вы! Сейчас многие молодые не умеют, к большому сожалению, удивляться, все больше постреливают да грабЮт. А ведь интересно дотянуться, заглянуть, что «там, за штакетником...» Поразительное свойство голоса человеческого – за тысячи километров, тысячи потерь, надежд и безнадежности вдруг слышишь голос, который работает на том же камертоне. Слаб человече, слаб... Подсиживаем, шепчем - Раскрепощенный раб Тоскует о прошедшем. Но человеком быть уже на белом свете не престижно. Взглянул в себя. Там больше нет раба. Но Человека тоже не осталось. Стой, че-ло-век... Застыл я, не дыша. Ржавь проволоки, Пихты да березы. Я камень сдвинул - А под - ним душа. Прильнул к травинкам - Зазвенели слезы. Мне человека в жизни жаль. А человечества - не знаю... Помни: твое имя - Человек. Не ссылайся на жестокий век! Вглядывайся, думай... Не молчи. Веком могут править палачи. За пищу, славу, за чины (один или семья!) мы были все обречены проигрывать себя. Через великий страх подавления человек приходит к тому, о чем он думает и пишет. ... Нет личной позиции, но есть позиция личностей. Это перетекающие уровни: усилия одного действуют на уровень другого. Защиты нет. Все в нас: и свет, и полночь. Неколебим и прочен чертов круг. Не стоит нищих духом звать на помощь. Не стоит унижаться. Руку, друг. Верь в силищу лапищ, Рассудок - дурак. Все в судьбе: Чем нынче ты платишь, Тем завтра Отплатят тебе. Ты один, я один, каждый смертный один! Вместе – пасынки века. Я ищу тебя средь лиховертных годин – где ты, Сын человека? О РОССИИ Россия - птица, Над землей обильной Ослепшая От поиска пути. Кем надо быть, чтобы годами терпеть унижения и оскорбления человеческого достоинства? Кем надо быть, чтобы пройти через испытания тюрьмами и лагерями, геноцидом страха и междуусобными распрями и расстрелами, голодом и войнами, и при всем том обожествлять своих палачей? Кем надо быть, спрашиваю я, и отвечаю: русским. Сами, сами подписали мы своими голосами обречение свое. Великорусская идея спать русским нищим не дает. От бракосочетанья рая с адом Союз всегда кончается распадом. Воспитанные героизмом бедствий, творим Добро! Не ведая последствий... Россия, властная держава! В эпоху черного крыла Твоя незыблемая слава Моей трагедией была. Россиюшка, Россия - идейный полигон энергии бессилья. За хвост саму себя кусая, Россия мчится по кольцу. Две вечных российских проблемы: "Что делать?" - и "Кто виноват?". Ни четкого плана, ни схемы... Россия, Россия - виват! Осада! Пустофразие! Свой - не свой, с дороги уходи! Масленицу ладит полу-Азия, Крест прижав к языческой груди. Нервные клетки не восстанавливаются. А тюремные? У нашей Родины очень уж непостоянное меню. Давай сопьемся за Россию... Все почести твои - для мертвых. Все злоключенья - для живых. Конечно, нет гарантий твердых, Не хватит всем сторожевых. И все ж в стране, где любят мертвых, Интеферентны для живых. Россия - щедрая душа. Всех угостит из калаша. Живут хорошо - человек с ружьем и человек с "рыжьем" (золотом). Российский хит - кровавый хит в стране гражданских панихид. Мадам, Россия, облетают листья? В глазах твоих откуда эта стынь? На рынке изнасилованных истин горит наследство попранных святынь... Кресты меняя на медали, Перебиваясь на бобах, Идем в сиятельные дали С кровавой пылью на губах. Беда одного человека – это личная трагедия. Беда вождя - трагедия народа. Нам потому легко в мучении, что вечно тяжело в учении. Мы здесь - слепцы На златище несметном. И правда наша - ложь И плач. Ворочается в каждом смертном И оборотень, и палач. В шапках-домиках, В чунях-болонах Обрядили страну в уголовных Блатари из кремлевских палат. Пороховую гарь отхаркав, От воли ложной ошалев, Понюхав камер и фольварков, Вертались Выть В родимый хлев. Рожаем, лечим и увечим - Поверить горько, кто же мы? От жизни радоваться нечем Без армии и без тюрьмы. За край, за бездну заглянуть бы: Обуглены, обнажены Страной надломленные судьбы - Кто от тюрьмы. Кто от войны. А мы себя все гоним, гоним, Предвосхищая белый свет. ...Победоносному народу Не отдышаться от побед. Шарлатан ждет похвалы от режима. Верующий - от Бога. А у нас Родина - начальник, генсек. Сбрасывали царское ярмо, чтоб в такое вгваздаться дерьмо... Все мы, пресветлая, Дети твои и соузники, Млечные тени Бетонных твоих крепостей. Не шарм, не Спас, не ложный шик. От СССР остался пшик. Страна, в которой от нищеты и бесправия стремятся избавиться при помощи увеличения количества палачей. Советский пепел На кострах Еще горячий! А Россия Уже внушает древний страх, Живя в предчувствии насилья. ОБ ЭМИГРАЦИИ Во всех нас, русскоязычных, есть что-то от Советского Союза, но авторы этого сборника («География слова») – раскованнее. Много элементов не боязни, отсутствует шаблон, снята ржавчина соцреализма. Под крышей сборника каждый из представленных поэтов может наблюдать за собой - что он весит на ладони времени. Эмиграция - как отпускное путешествие без политического шлака. Снимается панцырь самоограничения. Уехавший - в состоянии разлома, но ведь и мы, оставшиеся - тоже. Одно это превращает «мир тот» и «мир этот» в мир-дом, выходя из которого, мы никогда уже серьезно не про-ща-ем-ся! Эмигранты сегодня – не оторванные листья, разлетевшиеся по планете. В разных краях они смотрят обратно – на Родину. У них уже не советское восприятие, но и не космополитическое. Поза в полуобороте к Родине, которая и «там» - все равно Родина. У пишущих в России... больше (чем у эмиграции) возможностей наблюдать идиотизм сегодняшнего дня. Родина – где нужен, хотя понятие «нужности»– философское... Где бы ни творил русскоязычный автор, его настоящий читатель будет все же в России – там, где этот язык родился. О СВОБОДЕ Свобода - тягостная ноша для большинства казенных россиян... Наша свобода - на высоте птичьего помета. Человек формируется от среды. Это то, что дается ему по природе. Первично - сбалагурить, сказать емко, хорошо, красочно. После этого появится уважение лично к нему. Его будет уважать администрация. Но это - только в той обстановке, во времени (о тюремном фольклоре). С ним и в карты будут играть только на "Вы". Самообман? Больная страсть? Нам, Славящим свободы имя, Дано тиранов мертвых клясть И лебезить перед живыми. Маясь несварением свободы, царской крови жаждет скудота. Свобода - что она, мой друг? Когда идешь по жизни молча, Плеть формирует Стайный дух, Станичная культура волчья. Рухнули своды идей – Красные, звездные своды. Призраки вольных людей Стонут под игом свободы. О СЕБЕ Обо мне будут говорить много и разное, и каждый раз это будет правда говорящего. И бьет меня сегодняшняя гласность, как прежде обезглашенность моя... Арифметика дел: бредни дикой борьбы пережиты. Из-за правды и лжи растерял я своих дорогих! С превеликим трудом обучаюсь искусству защиты: каждый день, каждый миг от себя защищаю других. У верблюда два горба, а мне с одним горбом труба. Я родился в узилищах и от них не так просто избавиться. Вот такие, брат, дела: жизнью жизнь ли та была? Минула - осталась глупость и усталость. Нужно избавляться от ушедшего в самом себе, если это помогает. Если держаться вертикально, избыточный груз уходит, ибо это и рука и мысль человека, действия которого предсказуемы. Мне судьба едина дана, И хочу прожить ее до дна Не в казарме братской, Не в раю, А свою, До искорки свою. Из ответа автору: "Завидую вашей энергетике. На моей и спать жестко, и на коньяк не хватает". Себе улыбаясь: Я сдвинул попу - а под ним лапша... позавчерашняя. (К стихотворению: "Я сдвинул камень - а под ним душа"). Обо мне говорили не все правильно, но больше говорили молча. Меня называли человеконенавистником, но, наверное, есть что-то выше меня - более человеконенавистное... Большей частью говорили несусветчину, умышленно "не понимая", что это несусветчина. На самом деле дело не во мне (тюремщина, мизантропщина). Есть что-то более страшное, чем я. Хотелось бы думать, что это - недопонимаение ("нечем думать и чувствовать нечем"), но на самом деле это боязнь того, чего все боятся - конечно, не Господа-Бога... А вот сознаваться тяжко. Поэтому я воспринимаю все это как еще один не зарифмованный анекдот. Не жив, не мертв. Не горестен, не рад. И вижу ангелов - в бандитах. Десятки миллионов правд я пережил, Больных, обезображенных, убитых. Быть при деле - это еще ничего... Лишь бы "Дело" не при мне. "Хранить вечно". Меня столько обижали молчанием, что обидеть гласностью уже невозможно. Когда аппетит чудовищный, а жевать нечем при челюстной импотенции – останемся мы с вами и еще кто-нибудь. Не нервничать – значит ничего не делать. Когда ходить некуда, ходишь под себя. Ценим! Но платить нечем... Я-то дышу глубже, а получается, чем глубже, тем глупше... :)) Посадили Мишке шишку. Превратили в хохму Мишку. Все равно ему на рожу С разворота калом брошу. Я был - и только по твоей вине Мятущейся мишенью мертвых пашен. Четыре с лишним года на войне, Потом - полвека без вести пропавшим... К своему одиночеству обращаюсь по имени-отчеству. Я никогда не был антисоветчиком, антипатриотистом... Я всегда был антиидиотистом, чего еще больше не прощают... Я никогда не испытывал неприязни к государству - испытывал неприязнь к той мерзости, которая творится около него. От Чечни до второй мировой Поэтапно вернулся живой, Чтоб вглядеться Оттуда - Сюда - Через сумерки слез и стыда. Хрупкое государство под названием – Детство... Ему нет забвения и нет в него возвращения. Кто его лишен – не простимо, непоправимо. Я однажды чуть не сгорел от запоя, когда хотел в него возвратиться. Остановил сумасшедший крик из глотки: а вдруг не получится выйти из запоя? – и этот страх победил. ... Невозможно забыть и страшно терять. Но возвращаться нельзя: пришел, увидел (не то!) – и потерял. Это всегда болит, «как у солдата отнятые руки»... Я не антисоветчик, не антипатриот... Я пишу только о том, чего нельзя повторять в жизни. Если повернуться к жизни в профиль, откроешь сундук с пережитым... И найдешь столько ненужного, что без юмора жить нельзя. Серьезное окажется ненужным и наоборот. Я себя над Лениным чищу. Я сверху, а Ленин - внизу. Захочу- сяду на лысину и поеду, Но ни в коем случае не повезу. Я припаду к земле душой, вмерзая памятью в Россию... Поздний, единственный, близкий, Кто мы, дружище, скажи? Мертвой страны обелиски Среди завьюженой ржи. Дали Мише "Нобеля" с разворотом шнобеля. Но я, пройдя мирскую бойню, оставлю память о стране - о нынешней и той, что помню. Чернь бездумна и дика, что сегодня, что встарь. Сам себе я владыка, сам набат и звонарь. Далекая луна. По травополью Иду сторонкой От грызни земной. И боль моя Становится не болью, А частью жизни, Сросшейся со мной. Жизнь моя принадлежит Державе. Смерть моя принадлежит Державе. Что же лично мне принадлежит? Мне Страна Подарила Стальной, Не терновый венок... Я за несколько лет Стал на десять веков Одинок. Молитвы. Плач. Песни и пляски. И в этом зверином лесу себя в инвалидской коляске я в "светлое завтра" везу. Сам пред собой в закате золотом - слепой пастух, растоптанный скотом. Я был Не по своей вине Живой мишенью Мертвых пашен. Четыре года - На войне, Полвека - Без вести пропавшим. Монографией века, Жесткой оптикой дня И герой, И калека Молча смотрят в меня. Находиться и действовать в состоянии измененного сознания: выставлять оценки своим мыслям, действиям в произвольно измененной политсреде. О чем я не мечтал – Не помню сам: Пройдет война, Вздохну на всю планету, Всем детям – хлеба! Взрослым дам вина! И в мир уйду, Где героизма нету. После скитаний по земле, и не найдя жилья, я возвратился сам к себе и не узнал себя. Я тем и отличаюсь от многих других, что пишу только о пережитом лично – о жизни своей, сверстников, близких. Если кому-то непонятно, нет трагедии. Тому, кто не бывал в заключении, не объяснить вкус хлеба тюремного. Надо ли это переживать? – наверное, нет... Врагов у меня нет, в моей задаче – только дружить. И слишком мало времени осталось на циферблате моих часов для обид и какой-то вражды. Успей улыбнуться, подарить кому-то радость, это сейчас мой девиз. Но враги почему-то постоянно есть у государства (смотри по телевизору). И все-то на него, бедного, вероломно налетают. Дело в том, что в моем творчестве нет никакого лирического героя. Это литературоведческое определение, родившееся, если не ошибаюсь, в шестидесятых годах, обошло меня стороной. Я никогда не использовал эту форму, а просто жил и выражал то, что довелось прожить – эмоциями. Мне жизнь отвалила немало, и в каждом стихотворении я совершенно искренен. И тогда, когда через наше село под Харьковым проходили армейские части: «И пошел я рядом С ними вдоль села. Шел в солдатских валенках Ростом не по мне, И остался маленьким Где-то на войне». И потом, когда... «Кипит снегами полынья, Бьет по лицу, по синей коже. Стоит над тундрой Тень моя, На сорок лет Меня моложе». Думаете, мне - малолетнему участнику войны - было не обидно, когда «Гремя огнем и блеском стали, Победоносный свой уют Пропили мы и просвистали. Враги давно друзьями стали И нам на нищенство дают». И моя ли вина в том, что «Шел в коммуну паровоз – Оказалось, мимо. Утонул в потоке слез, Ни огня, ни дыма...» Момент истины для меня - в каждом стихотворении. Ничего не скажут читателю мои биографические подробности, которые, поверьте, весьма банальны и достаточно описаны многими хорошими писателями (тем же Солженицыным). А я стихами живу, осмысливаю ими действительность, заключаю в формулировки, чтобы жить и думать дальше. Другое дело, что в мою задачу как автора входит не просто писать, но создавать читательскую аудиторию, которая будет это прочитывать так, как мне хотелось бы. Читатель не должен действовать по формуле, которой, скажем, научили его в средней школе: «Дай все сразу и сейчас». Он тоже должен всю жизнь учиться читать и понимать... Я понимал – потребуются годы, Чтоб осознать трагический урон И в черновей российской непогоды Вернуться после личных похорон. О ТОЛПЕ Жутко хочется жить в мире... над спешащей толпой. А ей не жутко от самой себя? Интересно. Счастье на сухом песке рисуем, Вслушиваясь в хруст. Каждый До песчинки предсказуем, Потому что пуст. В результате концентрации человек начинает выделять места, где формируется культура... запаховая, глазная, ушная... Всевечно захребетники страны Доверчивых сгоняют в табуны. И земли под ними нету, и в небе не за что держаться. Духовная подвешенность, внутреннее смятение. Слепопокорный раб, Творец, палач и воин. Когда ты станешь Лучшего достоин? Выживать - это перечеркивать историко-культурный свой путь, становиться - как все. Для вышколенной чиновности приемлемо только то, что свободно проходит под нижним основанием планки ее мироприятия: не может служить примером для подражания, не нарушает дремучий сон мысли, не мешает жить, напоминая о нравственности, о чистоте душевной. «Распять пришедший..." Не беру на себя задачу скульптора: обрубив все лишнее. превратить живую глыбу в мертвый идеал. Для этого существую профессионалы. Но умение подать себя профессионально - не гарантия деторождения, сотворения нового. Общество, однажды распявшее Христа, обречено идти этим путем до конца: оно не пойдет на создание нового Бога, это ему не под силу. Оно будет распинать признаки божественности в человеке; штемпелевать татей, распинать и преследовать, чтобы самому казаться чище, чтобы состоять при деле. А это, в свою очередь, будет вызывать к жизни кающихся - без греха, за грехи других, приговоренных к любви как к высшей мере. Сходи с ума, запейся, волком вой - толпа всегда останется толпой. Защита и опора не вокруг. Она в тебе. Ищи себя, мой друг. Горбя до треска сухожилий За пайку, водку и пшено, Вы митингуете, Как жили - Тогда, Когда разрешено. Мы все еще гордимся тем, чего пугаются другие. Толпа и свобода - клинически не совместимы. Без плетки и без пут толпе не сделать шага! Жизнь меня научила Различать наперед: Где - лицо, Где - личина, Где - табун, Где - народ. Куда спешим? Не знаем... Потупив в землю взгляд, с сомнительным сознаньем гребем вперед-назад. Глас народа - насмешка, Черный юмор в альбом. Обреченная пешка При раскладе любом. Раб – это ведь не обязательно нищета. Понятие не классовое, а поведенческое. Может быть раб привычки, традиций, раб по доброй воле. Можно считать себя свободным, а на самом деле быть рабом клана, принадлежности к толпе... Когда охота скрыться за спинами, пока зов времени не вызовет тебя из этой рабьей униформы. ОБ ОБИДАХ Люди, не торопитесь с обидами! Я не был в Интернете две недели. Жена в городе отсутствовала. И вот посмотрел... Сколько же в этих высказываниях, в том числе от моего имени (в "Общих вопросах") неприязни, нетерпимости, шипения. Как же все это грустно.. Сколько живу, а конца этому нет. А ведь в каждом из нас есть неисчерпаемый запас доброты. Прошу: помашите уходящему с улыбкой. Если не можете улыбаться - помашите просто так... Не стремитесь перенасиловать насильника и укокошить подозреваемого в убийстве. Давайте не будем уподобляться дантисту, удаляющему зубы с помощью кулака. Нам всем вместе и каждому нужна сестрички милосердия, умеющая хотя бы выслушать молчаливо. Не торопись! Не проклинай. Поплачь... А вдруг палач не знал, что он палач? Существую - существ-вою (существенно вою). «Неумение плакать... А хочется. Было б плечо». А не может ли так случиться, что когда появится плечо, пропадет желание плакать? В чем причина – в плече или в желании плакать? Бывает: плачешь, как платишь. А бывает, не можешь сдержать слез, ничего не замечая вокруг. ...А на два голоса даже плачется, как поется. Сначала молчаливая обида, потом мордобой, а потом вообще ничего. Для обид на моем циферблате нет времени. Смехота. Даже смех не берет. А для горечи времени мало. Перекурим - и только вперед! Нынче - что? Не такое бывало... Давняя обида и беда - со стекла оконного вода. О ПОЛИТИКЕ Прелюдия идиотизма. Мертвой собачке подаяние. Наше кредо - уйти от политбреда. Появились новые симптомы внематочной беременности партии. Регисталинский гимн. Это последний гвоздь в наш менталитет, а глупость бессмертна и беспредельна. Когда страна прикажет быть героем, и трактор заболеет гемороем. Здравствуем, лжем и малюем. Я говорю мордоплюям: "Перестаньте украшать мясорубку". Не каждый Иосиф - библейский. Мы пустили в свой дом Иосифа, но не учли, что это Джугашвили. А он до того разросся, что вручил нам домики с решетками... Мы все еще гордимся тем, чего пугаются другие. Страна богатейших ископаемых и рабов. «Но не суди рабов...» А рабы-то судят. Поэтому я и сегодня живу с теми же отбитыми легкими и все чаще вижу заостряющийся нос и обтянутые скулы Российской демократии. Были мы малютками В культурном режиме. Выросли ублюдками, И очень большими: На шеях - кресты. Глазницы пусты. К святыням всемирным Спалили мосты. Довольно бредословья политбасен. Народ опасен. Человек - прекрасен. Ушел Амин, так и не осмыслив... "Аминь". Они разбили ему голову краеугольным камнем марксизма и удавили красной нитью. Многое зависит от плотности насильного и добровольного политгипноза. Все настолько смещается, что проживая в узаконенном раю, вдруг обнаруживаешь, что пребывал в аду беззакония. Так было с нашим поколением... Устал я за истекший век От государственных опек. Меня нисколько не удивляет, что сегодня планета умирает "от здоровья". Она умирает от здоровья, которое с помощью СМИ внушают нам политические эскулапы. Ложь С полупути или к концу, Поплутав, Вернется ко лжецу. К ВОЙНЕ В ЧЕЧНЕ (смотрим телевизор) Диалектика войны: раньше герои выходили и бились один-на один, а народ ждал своей судьбы. Теперь сильные мира сего сидят в бункерах, а народ подставляется под бомбы. А ну, акбар - вали в амбар. Какие же они послы? Ослы! Они уже выезжали раненые... в сознании. Кто же выезжает по такой дороге? Без намаза - в глупь Кавказа. Предлагается надпись на воротах базы Гуантанамо: "Сиди, баран. Учи коран. И в мире будет меньше ран". Не дуди, полководец, в дуду, Накликая другому беду. Ты забудешь - погостная птица На гнездовье к тебе возвратится. Весенне-пулевые работы. Как ни дико, для определенной части населения терроризм стал лекарством, чтобы почувствовать себя человеком. ОБ ИНТЕРНЕТЕ И "СТИХАХ.РУ " Оркестр указывает адреса, по которым можно найти близких по духу. Это праздник, торжество в хорошем смысле – компьютерная карусель. Имеем возможность разворачиваться любой стороной, раскрепоститься. Поработать, узнать людей и себя. Я прибился к "Стихам.Ру", как к родимому двору. Бери секиру, идя на Стихи.Ру. Есть Интер-нет, а есть Интер-да. Дорогие мои, далекие и близкие, не близкие далекие и недалекие близкие... Все кончено, как говорили старики, но не все еще потеряно. Все же, чорт возьми, интересно. Каждый придет туда, куда стремится. Всем хватит места - и здесь, и тут. Заходите в любом виде. Через много-много лет мы попали в Интернет. Кончилось молчание - началось ворчание. М.Н. спросили: "Как вы относитесь к национальному серверу современной поэзии "Стихи.Ру"?" - "Я приветствую всякие топы вокруг собственной жопы". Что касается до дам - восемь голосов отдам. «Ничего себе тихая скромная девушка», - вздрогнул дедушка. Хищники становятся голоднее, а жертв все меньше... Потому что сегодняшние орлы уже питаются падалью либо сидят в клетках. Когда ходить некуда, ходишь под себя. Чуть помедленнее, пони. Как я хорошею весь в дерьме по шею! Спасибо, родимая наша Наташа... Им бы деток, да уют... А они "звездят", поют. Веселятся нетели, чтобы их заметили. Господи, как приятно! Откроешь стихотворение. И видишь – наш человек! Пришел на концерт - не маши монтировкой. Не путай себя с дирижером. Выходишь в сайт и думаешь: хорошо бы, блин, сейчас НАВЕСИТЬ кому-нибудь... А подумаешь - посмотришь в зеркало - и еще раз подумаешь. Родилась проза для навоза. И прут стихи, как лопухи. Наши Интернетовские «мочилки»... Всем, всем, всем! Перекличка - то, что нам осталось. Тяжкая усталость. Номинирование заменено минированием. Повесили на первую страницу: "Не проходите мимо". Не кушать позавчерашние щи завтра. Одним словом: обгадившись с вечера, утром чистым не встанешь. Когда не станет Интернета, Мы начихаем на все это. Другие выйдут ухари, Чтоб их амбру разнюхали... При выходе в Интернет для остроты вкуса обязательно надо насрать в суп... для утонченности вкуса - о Г.Ш. Поэт К-в: "И сразу забродит Безумный и вечный коктейль". Миша: "Заколобродит калом брод - Вот это будет бутерброд". Поэтессе N: Шизоидный накал. Флакончик и духи. Давно я не читал Такой дурной трухи. К поэтической дуэли на "Стихах.Ру": "Все слюнявите, пострелы, В словесах плюгавя пасть. Аль тупые ваши стрелы? Аль не можете попасть?" Истинных читателей так же мало, как истинно верующих. ТЕЛЕВИДЕНИЕ Дуня раскрыла хлебало. Дуня Сванидзе поймала. Напала на Дуню икота. В Сванидзе нашла Дон-Кихота... О футболе: блистательный бразильский пас - но это не для нас. Демоно-срация. Куртизанская война. О телеведущем: "Машет руками, как самолет "Максим Горький". Я верю с Чеховым в одно: Все наше светлое случится Само собой. Давным-давно... Сами в рае - самураи. Колоброжу - калом брошу. Президент наложил в "ето"... И в "то" - тоже. "Не строчи кляузу - сделай паузу". Твикс. В мире животных: есть рыбы-бабочки, а есть бабы-рыбочки. Поступила новая жевательная резинка... для трусов. Забастовщикам: "Давай-ка у закрытых шахт С тобой побздим на будершафт. Мы не служили королям - Зачем служить нулям?" Российские дороги - гололедица. Эстрада - голопопица. Кинотеатры - гололюдица. У меня глаза идеологической заразой не поражены. А то наденут на мальчика ватные штаны (памперсы), и все при себе. И нужника не надо: "Ах, как хорошо ватные штаны держат!" О ДУРАКАХ Родина без дураков - как новогодняя елка без украшений. Бродил я по материкам, И понял: "Боже мой! Ты не помощник дуракам, И мы - пример живой". Что вы тут по ночам жужжите, мухам спать не даете? Квота для идиота. Прошел я мыслью по векам, И понял, что к чему: Бог не помощник дуракам, И мы - пример тому. Должна быть цель. Иди-от, иди -до. Если идти "от" - идеологии, заказа... Это и будет "идиот". Квота для идиота. И вот уже грядут они, идиотни златые дни. Не чеши попу об алмаз. Вышел месяц из-за туч Посмотреть на мир вонюч. Обнаружил дурака – Шасть, и вновь за облака. Какая ты Снегурочка? Ты просто - в снегу дурочка. Чем значительнее стараешься выглядеть, тем значительнее выглядит твой идиотизм. Заиграли клоуны - дурью избалованы. Победа - дураку награда. Для мыслящего - тяжкий крест. Пора, давно пора, славяне, на белом свете жить без дряни. Все шли к великой цели! И оказались вдруг у глупости в прицеле. О МАРАЗМЕ Братья по маразму. Настоящий мужчина должен: 1. Сжечь дома. 2. Посадить сына. 3. Воспитать политбревно. Сам для себя делает наживу и клюет, не зная, что сам себя нанизал. Бросает себя на сковородку и жует, выискивая врагов за тысячу километров... От обещания - до духовного обнищания. Однополые браки, разруха в сраке и в мозгах. Не обязательно сжигать дом, если в нем появились мухи. Серомозглость никогда не попадет в тупик по той причине, что она, живя и действуя, никогда из этого тупика не выходит – это субкультура государства, любого. Из нее делают героев и преступников. Пересадить серятину в другое место – загубить ее. Вот почему государство наше во все времена ум считало преступлением. Идейная кучка рабья, лишенная всякого смысла, сама истребляет себя. От игры идей и от вранья устрашает собственное "я". Хам без кнута - Свинья без грязи. Под журавлиный плач берез К концу столетья Столько мрази Кровелюбивой Развелось. Родина – на словах – ждет мыслящих героев, а плодит медалеждущих лизозадистов. В борьбе, в истмате, в блуде хмельном сотворены искусственные люди не созданной страны. Живем-живем, А жизни нету. В злом милосердии своем Идиотизма эстафету В грядущий век Передаем. НЕМНОГО НЕНОРМАТИВНОЕ При чтении любовных стихов: "Ты целуй меня, целуй - Избегай разлуки, И тащи меня за ...., Намыливая руки". Засунь свой язык в задницу, и изгибаться не надо, такой он у тебя длинный и поганый. Сначала оглядывайся, а потом порти воздух. Живешь-живешь - не думаешь, а как подумаешь... И опять ни хрена не думаешь. К одной поэтической дуэли: Что за нудное бренчанье – Шире глазья, питерчане! Потешаете людей – Сопли ниже, б..., м...дей!" "Не уходи, не уходи..." (песня) - М.Н.: "На будершафт со мной побзди". Засранцы! Всем вам даю совет: Прошу не какать в Интернет. Интернет - не туалет. "Ваша фраза из унитаза" - с сантехническим приветом, от республики мобилизованного. Как мобилизовали однажды... жаль, до сих пор не демобилизуют. Как это ни смурно, но, видимо, общество - урна. ... Ни мозг не шевелит, ни жопа заболит. О БЫТЕ "Не бойтесь, если при пользовании грилем сначала пойдет дым" (Из инструкции по пользованию микроволновой печью). М.Н.: "Что-нибудь в квартире уцелеет". Не ходи часто в гости – береги собственные кости :)) Сидим во тьме, как в КПЗ, И ждем, когда нам повезэ. Воды нэма, тепла нэма, Не служба быта, а тюрьма. Воды в кранах стало меньше, но зато она гуще. (В Вологде очень грязное и плохое водоснабжение). Если в кране нет воды - то "они" тут не при чем. Всю жизнь мечтал сесть за руль. Мечта сбылась: именно за это его и посадили. Человек живет брюхом, а страдает духом. Из воспоминания, которое Миша любил пересказывать: заключенный просит выдать ему обувь. Резолюция начальника лагеря, полковника Савочки на заявлении: "Мерзавцу, мародеру, подлецу... отказать". "Скажи мне, ветка Палестины, по месту мягкому скажи..." БОЛЬНИЦА Водичка первого стола По бороде моей текла. "Уголок здоровья" при полном отсутствии медикаментов. О СМЕРТИ Умирать можно, когда со всех сторон обсмотришь глупость, а она, к сожалению или к счастью, безгранична. Все конечно, как говорила моя бабушка, но не все потеряно. Бывает, что человек сам создает прецедент для смерти от внутреннего разлада с самим собой. И это необязательно самоубийство. Можно жить не в том направлении, где тебя ищет смерть, и тогда... не все потеряно. Уходят живые, Уходят ребята, Отряд за отрядом. А жизнь остается, Как степь без колодца, С безжизнием рядом. Душа продубела - вот ей и не до смерти. Погибшим не стыдно, не больно... Скажите, что все мы из жизни ушли добровольно. С момента появления человека в мир – в этом нет ни трагедии, ни юмора – смерть постоянно присутствует многолико. Она всегда тут, игнорирует любые человеческие ошибки. Она – часть жизни и даже чуть-чуть больше, потому что человек уходит, а она остается (в том числе в виде памятников, надгробий). Держит тебя на руках, кормит грудью... Если бы человек смолоду, как только сделал для себя определения Воздух, Пища, Мама, помнил о смерти, он многого бы не делал праздного и вредоносного. Можно ли акклиматизироваться около смерти, постоянно себе повторяя: «Я не боюсь ее...»? Боюсь или нет, она намного реальнее и конкретнее, чем наши понимания и представления о ней. Душа жива тростником, тополем, а печальна потому, что со всем этим придется расстаться. Тишина может быть всякой. Тишина поэзии... кладбищенская... Жизни отдай все, а смерти поможет мгновение. Есть секунда, мгновение свернуть от могилы в сторону – сверни. Этим мы остаемся на земле. К исходу жизнь. Хлеб черный есть на ужин. Я никому и мне никто не нужен – ни Бог, ни Царь, ни раб, ни господин. Я в этот мир, прекрасный и позорный, распяленный свободой поднадзорной, один пришел и отойду один. ДИАЛОГИ Андрей Широглазов: - Господи, Михаил Николаевич, какая вокруг вас тут царят суета и томление духа... Вам это не надоедает? - Не просто не надоедает, а ОЧЕНЬ не надоедает... Когда после семидесяти лет молчания - предсмертное кричание. Идешь в гроб, как на карусели. Все ж любопытно! Анатолий Рабин: - Спасибо, Михаил, Вы еще и певец гражданской поэзии во времена, когда она не в большом почете. - Толя! Еще в КАКОМ НЕ БОЛЬШОМ!!! Почет, в котором ставят на учет... Да не на тот учет, на который хочется. Оля Кузнецова: "Когда на улице весна - давлюсь от сопель. Ведь где-то есть, ведь где-то здесь великий Сопин". М.Н.: "Умри, но утри". Стих о любви - на сайте: "И сразу забродит, вскипая, Безумный и вечный коктейль". М.Н.: "Заколобродит Калом брод - Вот это будет Бутерброд!". Железобетонная: "Песочек и цемент, Водичка и пруток. Надежней примет Не смог придумать Бог". Миша: - Тони, тони, бетонный челн, Господь тут не при чем... Пока не ахнул я В компьютер кирпичом. М.Н. –рецензия Черепахе: «Бокалов дымчатую темень...» Прелесть какая!! М-м...!!! Так и хочется закусить... Или занюхать :))))) - Да ну, Николаич, больше и нет ничего. Мысль пошла кудый-то не туды. М.Н.: Значит, оттудычим туды, куды надысь тудычили. В. Остров(рецензия на «Молитвы»: Не место красит человека, но и человек красит скамейки. М.Н.: А потом на них садится, не дав просохнуть - имеются в виду скамейки. «AS»: А у нас завсегда было модным хаять правителей. Себя как-то чувствуешь от этого благородней и правильней. И откуда они (правители) только берутся? Из-за границы, что ль, привозят? М.Н.: Из нас с Вами, из нас, дорогой "AS".


	КРАСНЫЙ БЛОКНОТ Из записных книжек Михаила Сопина


	<!--webbot bot="HTMLMarkup" endspan --> <a href="http://www.linkexchange.ru/users/017238/goto.map" target="_top"><img border="0" height="60" width="468"></a> <!--webbot bot="HTMLMarkup" startspan -->