2 января 2004 года.

На дальний свет, сквозь наледь окон...

Все началось буднично: мы купили компьютер. Пришла вологодская писательница
Галина Щекина, пощелкала клавишами:



- Стихи можно ставить здесь. На Стихи. Ру регистрируют всех.

Так началась новая жизнь - это было всего девять месяцев назад.

Мне нравится это веселое сочетание: Стихи.Ру, Стихира, нечто среднее между
стихами и стихией, а посередине твердый, раскатистый стерженек. Или так: стихи и
египетский Бог солнца Ра. Спасибо за такую возможность общаться создателям сайта
Игорю Сазонову и Дмитрию Кравчуку. 

Про этот невероятно разбухший (более сорока тысяч пользователей-авторов!),
расхристанный, неопрятный, немного хулиганствующий сайт, где могут оправиться в
обеденное блюдо и вдруг неожиданно тепло поддержать, говорят разное. Но именно
здесь Михаил нашел то, чего не имел никогда - свободный выход к массовому
читателю. Признаюсь честно: нечистот, которые порой появлялись возле наших имен,
мы не читали. Терпения и желания не было вникать в это, нам не доставало времени
работать в других направлениях. А на отношения с друзьями это не влияло.

У нас появились друзья в разных странах. Хочется назвать прежде всего Андрея
Кокова, Анастасию Доронину, Михаила Берковича, Имануила Глейзера, Аллу Газун, Лану
Боярину (Anomali), Таню Агату, Таню Крыжановскую, Лилю Кликич... Обязательно -
Виктора Авина, который первым номинировал стихи Михаила и много сделал для
пропаганды его творчества. За техническую поддержку - Алешу Хекало (Аnh), Сергея
Фаустова. Михаил заинтересованно читал чужие стихи, писал к ним комментарии и
помогал советами, было приятно ощущать, что к его словам прислушиваются. 

Аудитория на Стихире большей частью молодая, и с нею Михаил молодел сам. Он стал
возвращаться к своим ранним неопубликованным стихам, кое-что из достойного
внимания дорабатывал. Прислушивался к замечаниям, даже если был с ними не
согласен. Вживался в это состояние подъема... Удивительно, но даже физически он, к
тому времени уже тяжело и неизлечимо больной, стал себя чувствовать лучше! Мы
завели дома блокнот для афоризмов, на которые Михаил всегда был мастаком, а тут
они пошли щедро. Частично используем их в рецензиях. 

А иногда брошенную незнакомым прежде поэтом мысль хотелось развить, как это
получилось, например, с ответом Евгению Елисееву, который сетовал, что его
поэтический мир не обогащается.

"Не могу согласиться с тем, Евгений, - отвечал Елисееву Сопин, - что обогащать
его надо искусственно. Когда-то один поэт заметил: "Вам хорошо, Михаил Николаевич,
вы сидели..." (!) - имеется в виду, что есть своя тема. Но если идти по этому
пути: тот не сидел, другой не воевал, третий не расстреливал, десятый не лгал,
какой-то там говорил только правду... Сваргантся из этого такая кутья, что
получишь хлебово ядовитое. от которого последствия которого враз не избавишься. 

У С. Щипачева есть стихотворение (не ручаюсь за точность):

"Подошли б, увидели, спросили:

Почему был дед на зелье лют?

Почему сыны твои, Россия,

Больше всех на свете водку пьют?

Почему - не надо удивляться,

Предки наши, не шутя, поверь,

Пили столько, что опохмеляться

Правнукам приходится теперь?".

Основной признак поэзии? Она обладает для автора лечебными качествами. Сказал -
избыл внутренний груз. Потому что вначале было не слово, а предисловие. Стон боли,
стон голода, холода, общения, попытка осмыслить себя - главная наука о человеке. А
слово - это будет потом.

У тебя есть выражение: "Поэт-затворник обречен перепевать свою законсервированную
душу..." Не перепевать, Евгений, а РАСПЕВАТЬ. Это разные вещи. Даже "Отче наш",
когда эту молитву шепчешь, зная, что ни Богом, ни в храме, ни в райкоме она не
будет услышана и востребована, может взорвать человека изнутри. Такие вот дела.

Мир гораздо звероподобнее, отвратительнее и прекраснее, если его не сочинять, а
попытаться понять. Каждый человек нужен до тех пор, пока в нем есть необходимость.
Поэт необходим, иначе политико-партийная шизофрения закусит нами на банкете в
честь победы безумия над разумом".

Так была зафиксирована на бумаге концепция собственного творчества. А раньше этим
заняться, вроде бы, не было повода...

Однажды, когда мы попали в типичную для Стихиры скандальную переделку, нам стали
звонить по телефону из разных стран (США, Израиль...) со словами поддержки, с
просьбами сайт не покидать. Вот этого ощущения нужности Михаилу не хватало всю
жизнь! От некоторых получил материальную поддержку. 

Но было в этом общении и нечто более важное. В непосредственном отклике Михаил
впервые стал смотреть на себя со стороны. Мы наглядно увидели, что стихи могут
быть не поняты, а своего читателя надо готовить, формировать.

Потребность рассказывать о поэте и судьбе стихов я стала реализовывать на
Сакансайте, где писатель Сергей Саканский любезно позволил мне открыть "Дневник
писателя" и оказывал всестороннюю поддержку. Потом эти материалы с небольшими
изменениями я публиковала на Стихах.Ру для наших друзей. Анастасия Доронина
помогла Михаилу зарегистрироваться на Поэзии.Ру, где его встретили очень
приветливо.

История Интернета еще не кончена. Мне хочется, чтобы она была реализована
словами, которые стоят эпиграфом на сайтах Стихи.Ру и Поэзия.Ру:

Пополам печали - легче ноша.

На двоих улыбка - жизни свет.


* * *

Когда в груди свернется маета,

Как старый пес, 

Когда вокруг морозно,

До стона жаль

Прошедшие лета,

И боль за все,

Что переделать поздно:

Не все еще, шепчу я, 

Сожжено.

Мне очень одиноко.

Очень стыло.

Я в той поре -

Когда любить смешно,

Желать - грешно!

А не любить - нет силы!

Молчу - не лгу.

И не молчу - не лгу:

Беспомощная, жалкая, слепая

Стоит душа босая на снегу.

Едва дыша,

Едва переступая,

Глядит в глаза с надеждой и стыдом.

Но никого хотя бы в чем-то схожих...

И в синюю прозрачную ладонь

Слетает снег

С воротников прохожих.



ПОЭЗИЯ

В ней век и год,

И тьма, и свет,

Бесследие и след,

В котором правды горней нет

И лжи народной нет.

Есть мысль.

Есть дикость от ума -

Кровь межусобных драк.

Есть лжесвобода и тюрьма,

И церковь, и бардак.

Сама принадлежит земле

И все должна вмещать.

Она - на избранном челе

Господняя печать.



* * *

Т.П.

О разлуке не надо,

Родимая, помни о встрече:

О совместном о нашем,

Предельно коротком пути,

И о страшной беде,

Что легла черной вьюгой на плечи,

От которой уже

Нам с тобой до конца не уйти.

Думай, друг мой, о встрече,

Ее беспокойном начале.

Помнишь, шли мы с тобой

Сквозь метельный

Невольничий свей!

От меня ты тогда

Увезла половину печали

И оставила мне

Половину надежды твоей.

И остались мы оба,

Чтоб легче нести свои муки.

Помнишь, я говорил,

Что бессмертие -

Голоса звук!

Во Вселенной в веках

Сохраняются слов наших звуки.

Наша встреча свершилась.

А вечность не знает разлук.



* * *

Не возвращайся, Бога ради,

Не вспоминай мой крестный путь:

Давно сожженные тетради,

Молитвы поздние забудь.

Поверь -

К исходу все, к исходу! -

Уму и сердцу своему,

В мою тюремную свободу,

В твою свободную тюрьму.

Слепой толпы дурман,

Событий

Вихрь не коснулся нас ничуть.

Мы в жизни Богом не забыты!

А суд общественный забудь.




* * *

Т.П.

Так куролесит,

Так вьюжит -

Столбушки снежные,

Колодцы!

Теперь бы только жить да жить,

Да времени не остается.

Моей усталой жизни челн

Уносит к краю водопада.

Не говори мне ни о чем,

Не утешай, прошу, не надо.

Почти что сверстаны дела.

Лета разлуку прокричали.

Я не хочу, чоб ты была

Последней пристанью печали.

Живи. Тепло души храни,

И знай, что уходя в дорогу,

Я пережил

Святые дни

Благодаря 

Тебе

И Богу.




* * *

Родимая, что нам осталось?

Висков крутое серебро,

Неизреченная усталость

И недобитое добро.

И прежде, чем уйдем мы оба,

Я в остывающем дому

За несвершившуюся злобу

Стакан граненый подниму.


ЛИРА

Свободная лира,

Буди, будоражь, не разбейся.

Не время. Повсюду

Казенщина, чванство и спесь.

У каждого века

Свой голос, свой лик, своя песня,

И в каждом грядущем

Свои невозможности есть.

Отцы - атеисты.

А деды молились иконе

И царскую дули,

И пели вовсю в кабаках.

У нас преимущество:

Недругу лиха не помни!

Автографы века стального

На наших боках.

Плачь, узница-лира,

О Родине павшей и падшей,

О вольных-невольных,

Что жили, цепями звеня.

Гори,

Моя лира степная,

На совести нашей,

Ты искрою

Будешь светить

После Судного дня.



* * *

В каком это будет году?

Буранами,

Яровью ль синей

Я прежней Россией пройду,

Представ перед новой Россией.

Упрека не выскажу я,

Свободный от плеток,

От клеток.

Я клял тебя -

Раб пятилеток.

Я был им.

И жил не живя.

Привет тебе, век, исполать,

Приветь меня, вечного мима!

О чем не пришлось мне желать - 

Все мимо:

Ни дома, ни дыма.

Бог с ним, двум смертям не бывать.

Успеть бы к родимой купели.

Не стоит меня отпевать.

Еще в колыбели отпели.

Дождями прибьет лебеду.

Домой,

Через степь,

По туману

В простор на закат я пойду

И степью туманною стану.

27 декабря 2003 года.

ЧЕТВЕРОСТИШИЯ

В прозаической миниатюре "Еретикон" критик Сергей Фаустов назвал Сопина японским поэтом, аргументировав цветисто:

"Я мечтаю его стихи читать на японском языке - написанные иероглифами. Иероглифы изображают разорванную колючую проволоку империи гостеррора и лжи. Они изображают колючую проволоку человеческой глупости и лжи.

Стихи Сопина разрывают колючую проволоку несвободы, поэтому они должны быть написаны иероглифами! Я это утверждаю с восклицательным знаком».

Вряд ли японец согласится с таким одиозным толкованием своего исторического письма, но вот по краткости и афористичности некоторые стихи Михаила действительно приближаются к китайско-японским формам хокку или танка.

Некоторые из них возникали как четверостишия сразу. Привычная картина: Миша ходит по комнате взад-вперед, рифмует и вдруг выдает нечто, что немедленно надо записать (если не сделать сразу, можно забыть и потом не вспомнить). Делает это сам или просит меня, чтобы самому не искать очки. Через некоторое время обнаруживает, что найденная форма не наилучшая, предлагается вариант. Этот процесс может растягиваться на месяцы и годы, причем, по моему мнению, процесс может двигаться как в лучшую, так и в худшую сторону. Обычно в таких случаях мы говорим: "Пусть полежит".

Другие четверостишия представляют собой концовки стихов с длинным "разгонным" началом, которое, после пристального критического взгляда урезалось. Михаилу всегда было свойственно делать ударные концовки, в них он концентрировал мысль, к которой мог идти долго и извилисто, с самоповторами.

Наконец, некоторые мини-стихи возникают в памяти из давно утерянного. Это, считаю, хороший путь отбора. Повторяли часто - вот и запомнили, а неудачное не повторяют, оно из памяти сразу вылетает. Есть и просто шуточные, из быта...

* * *

Россия. Снега. Занавески.

Дорога безлюдна, пуста.

Но гордо мычат по-советски

Зашитые болью уста.

* * *

Если гордость наша пыль парада,

А плоды победы – дым в горсти,

С нами происходит то, что надо,

Что не может не произойти.

* * *

Было! На округу шла округа,

Брат на брата. Резали друг друга.

Левое и правое крыло

Красною метелью замело.

* * *

Белые – бандиты.

Красная – шпана.

Державные кредиты

Исчерпаны до дна.

* * *

Эпоха следствий и причин –

Исконно наше постоянство.

Средь переменных величин

Незыблемы война и пьянство.

* * *

Горбя до треска сухожилий

За пайку, водку и пшено,

Вы митингуете, как жили –

Тогда, когда разрешено.

* * *

Я видел жизнь

Без войн, без зон, без плача...

Мне снился сон.

А наяву – иначе.

* * *

«Шел в коммуну паровоз.

Оказалось – мимо.

Утонул в потоке слез,

Ни огня, ни дыма».

* * *

Россия – щедрая душа,

Всех угостит из «калаша».

* * *

Сидим во тьме, как в КПЗ,

И ждем, когда нам повезэ.

Воды нэма, тепла нэма,

Не служба быта – а тюрьма.

* * *

Бродил я по материкам

И понял: «Боже мой!

Ты – не помощник дуракам,

И мы – пример живой».

* * *

Тихо-тихо-тихо

Облетает снег

Нынешнего лиха

В мой вчерашний смех...

* * *

«Времена не выбирают...»

Бог с тобою, простота.

Миллионы выгорают

Без звезды и без креста.

Потому и вымираем,

Что погибель выбираем.

* * *

Чужое – деспотии запах стойкий:

Бесправие. Героика. Попойки.

Свое – случайной жалости словцо

И памяти разбитое лицо.

* * *

Молитвы. Плач. Песни и пляски.

И в этом зверином лесу

Себя в инвалидной коляске

Я в «светлое завтра» везу.

* * *

Мне страна подарила

Стальной, не терновый венок.

Я за несколько лет

Стал на десять веков одинок.

* * *

Никак не спутать, чей тут след:

Пьянь. Вырожденческая снулость.

В дичайшую дремучесть лет

Шагнула мысль. И не вернулась.

* * *

Я тону в людской словесной ржави:

Не кочевник и не вечный жид.

Жизнь моя принадлежит державе.

Смерть моя принадлежит державе.

Что же лично мне принадлежит?

* * *

Друг стал похожим на врага,

А враг на друга...

Смятость. Снулость.

Все возвратилось в берега.

Все на круги свои вернулось.

* * *

«Стой, че-ло-век!»

Застыл я, не дыша.

Ржавь проволоки,

Пихты да березы.

Я камень сдвинул – а под ним душа.

Прильнул к травинкам – зазвенели слезы.

* * *

Есть свет в осмысленной беде!

Нет смысла – с вымыслом бороться.

Я знаю: никогда, нигде

При жизни жизнь не удается.

* * *

Несет по жизни человек

Глаза и ордена

И говорит: «Двадцатый век...»

А слышится – война.

* * *

Переход затменья в темнолунье.

Ни фонарика, ни бубенца.

Убивающее накануне

Над Россией длится без конца.

* * *

Враждебность, зависть, ханжество, вражда –

Сидят и ждут, пока сойдутся двое.

Нам не избыть традиций никогда:

Ни зла, ни войн, ни хамства, ни запоя.

* * *

Ты один, я один, каждый смертный один...

Вместе – пасынки века.

Я ищу тебя средь лиховертных годин,

Где ты, сын человека?

* * *

Над весной моей – белым-бело.

По былому – снега намело.

Давняя обида и беда –

Со стекла оконного вода.

* * *

Стынет мысль. Угасают лета.

К этим дням не теряй снисхожденья!

Может, вера твоя – слепота?

Может, правда твоя – клевета?

А сужденья твои – заблужденья?

* * *

Пафос запекшийся болью

В светлых зрачках дурака –

Строят невольники волю

Не на года, на века…

* * *

Война, война.

Распятый страхом тыл застыл.

Мой длится путь по лихополью.

Я общества щадящего не помню. Безвременьем убитых не забыл.

* * *

Рухнули своды идей –

Красные, звездные своды.

Призраки вольных людей

Стонут под игом свободы.

* * *

Пришли года.

Ушла беда.

Вдаль над тропинкой –

Корка льда.

* * *

Если нет жизни иной –

Радость уходит, слабея.

Смейтесь, друзья, надо мной,

Смейтесь до горе-забвенья.

* * *

С тех пор, как был распят Христос,

Войной шла милость на немилость.

Так много крови пролилось,

Чтоб ничего не изменилось.

* * *

Метнул прицельно в форточку фугас,

Свернул в кусты и вымолвил устало:

«Какой светильник разума угас!

Какое сердце биться перестало!»

* * *

Мир проигрывает раунд.

Хлеб золой боев пропах.

Мои мысли отмирают.

Мои просьбы догорают

На обугленных губах.