Сам Бог едва ль меня поймет,
Хочу три дела сделать вместе:
Бежать назад, идти вперед,
И, наконец, стоять на месте.

Но не стою, и не бегу;
Что нужно мне уже не знаю.
То, что желаю - не могу,
А что могу, то не желаю.

Себе я самый худший враг.
Как примириться мне с собою?
Не может продолжаться так -
Душа подобна полю боя.

Я разрываюсь по частям,
Пытаюсь к разуму взывать.
Но в голове такой бедлам,
Что трудно избавленья ждать.

* * *

Цветок упрямый, дерзкий, вздорный,
Ты манишь дикою красой.
Но ранит острою иглой
Твой нрав колючий, непокорный.

Иль мало этой мне науки? -
В который раз, опять, опять,
Пытаюсь я тебя сорвать,
Хоть каждый раз я раню руки.

* * *

О, бедный, бедный род людской,
Как много глиняных болванов,
Тобой созданных истуканов,
Ты с рвеньем ставишь над собой!

Затем, внезапно рассердясь,
Их бьешь и крошишь в пыль густую,
И в пляске варварской, ликуя,
Ногами втаптываешь в грязь.

Потом берешься вновь за глину,
И, словно проклятый Судьбой,
Ты снова ставишь над собой
Фигурки новых властелинов.

Так выдумкам своим мы служим.
Не Бог, а Идол людям нужен.

* * *

Когда окончу я короткий путь земной,
Жизнь словно вытечет сквозь дыры в старом сите,
Прошу исполните каприз последний мой -
Без музыки и слез меня похороните.
Не в душной тесноте кладбищенской ограды
(ведь жить и умирать все люди любят в стаде)
- на воле, где дубы шумят густой листвой.
Или в глухой степи, среди ковыли нежной;
Средь одиноких скал, где вьется вихрь мятежный;
На диком берегу, где ластится прибой.
Там буду я лежать, безмолвен и спокоен.
Что мне жара, что холод, ветер, снег.
Отныне и вовек не властны надо мною

Ни радость, ни печаль, ни зверь, ни человек.
Ничто не оживит. И уж не тронут боле
Ни женщин красота, ни запахи весны.
И разум разомкнет врата своей неволи,
Забудет сердце боль, как забывают сны.
Лишь одного не изменить, поверьте, -
Что мне с рождения сулил суровый рок,
Чего не избежать ни в жизни, и не в смерти.
Там, также как и здесь, я буду одинок.

* * *

Смотрю в окно - колодец серых стен,
Дождь по карнизу бьет, темны окон глазницы.
Душа моя, как ты попала в плен?
Как горько здесь тебе и мерзостно томиться!

Ты слышишь чаек крик,
Ты видишь моря даль;
Кровавой битвы миг,
Где бьется сталь о сталь;
Всю в красных маках степь;
Лесной чудесный край,
Озер прозрачных цепь,
В садах цветущий май.

Слышна там птичья трель в тени дубовых рощ,
И ручеек, журча, средь мхов пушистых льется.
А за окном идет, шумит, стекает дождь
По стенам серого унылого колодца.

Дано ль душе моей зачахнуть здесь, в плену,
Ненужно никому, ни для кого не зримо?
Холодная вода струится по стеклу,
Мелькая капли пролетают мимо.

* * *

Порою думать начинаю,
Что временем ошибся я;
И, то ли в прошлом жизнь моя,
То ль в будущем, но где - не знаю.

Люблю я сказки старины.
В рассказах о годах минувших,
О городах навек уснувших,
Мне нотки милые слышны.

А то, как будто позовет
Меня какой-то голос властный,
И Будущего лик неясный
Воспоминанием всплывет.

Змейка, на солнце блестя чешуею,
Шаг мой заслышав, шипит.
А над обрывом, над синей водою,
Чайка неслышно парит.

Здесь, среди жухлой травы и колючек,
От пролетевших веков,
Не приглядевшись к земле этой лучше,
Ты не увидишь следов.

Но оглянись на холмов этих гряды.
Тысячелетья назад
Тризну справляли здесь скифов отряды,
Войны здесь скифские спят.

Под ноги глянь, под засохшим и твердым,
Как камень, покровом земли
Греческий город покоится гордый.
Здесь к пристани шли корабли,

Корпусом, словно ножом разрезая,
Синее зеркало вод.
А на причале, вестей ожидая,
С шумом толпился народ.

Ныне все степью покрыто безмолвной -
Жизненный жребий таков.
И лишь лениво выплеснут волны
Горстку кривых черепков.

Арго.

На пристань в Иолке собрался народ.
Толпа, негодуя, шумит и орет.
А в центре лежит, умирая, старик -
В лохмотьях все тело, в крови его лик.
Разрушился ветхий корабль, где тот жил,
И старца останками он раздавил.
"Давно эту рухлядь нам надо бы сжечь,
Сломать на дрова и немедленно в печь!"
"Он сколько я помню лежит на песке
И черви живут в его каждой доске.
С рожденья их вместе я видеть привык -
Разбитый корабль и бездомный старик".
"Да, этот старик здесь живет много лет".
"Откуда ж он взялся, не знаете?" - "Нет!
Бездомным и нищим бродягой был он".
"А как его звали?" - "Да, вроде, -Ясон!"

Азер.

Вы спросите кто я? Азера всякий знает!
Ведь это тот чудак, что идолов ваяет.

Недаром столько лет руками глину мну
- желанию она послушна моему.

Вот стройный стан леплю, прелестную головку.
Рука моя скользит легко, проворно, ловко!

Прекрасной девушки дам Идолу черты,
Полны чарующей, небесной красоты.

Грудь скрыв рукой, стоит она стыдливо.
Какое мастерство! Но, что это за диво?!

По телу Идола внезапно дрожь прошла
И пару мертвых глаз сиянием зажгла,

Как две звезды ночного небосклона;
Я чувствую тепло трепещущего лона.

Прекрасный Идол мой! Живым твой облик стал.
Какой же я глупец! О если бы я знал,

Вот безмятежной, прелестной и нежной,
Девушки юной портрет.
Но океан между нами безбрежный -
Сотни прошедшие лет.

Гибли тираны, народы и страны,
Рдела и гасла заря.
Только по ныне жива, как ни странно,
Хрупкая прелесть твоя.

Кто ты такая никто не узнает,
Никто мне не скажет в ответ.
И хоть ты глядишь на меня как живая,
Но слова не вымолвишь, нет.

Кто был тот влюбленный, тобою прельщенный,
Что отдал всю душу свою,
Который воспел, красотой вдохновленный,
Здесь робкую нежность твою?

Он умер, тот страстный, прекраснейший мастер,
Но ты, ты останешься жить.
О девушке память сумел он оставить,
Сумел красоту сохранить.

Богиня Файюма - ты вечная юность!
Твой мастер в твореньи своем
Оставил нам память, хотя и не думал,
Навек о себе, о самом.

Из китайской поэзии.

Во тьме предрассветной все звуки затихнут.
Испуганно смолкнет сверчок пред ненастьем.
Свеча предо мною, то меркнет, то вспыхнет,
И дыма струю испустив, вдруг погаснет.

За окнами ночь, но дождя приближенье
Я чувствую в этой тиши напряженной.
И вот уже частое капель паденье
Я слышу по листьям дерев полусонных.

Анна-Роза.
(Немецкая народная песенка).

О, Анна-Роза, пойдем гулять!
Пойдем гулять, со мной гулять!
О, Анна-Роза, оставь печаль!
О чем ты грустишь у окна?

О милом своем у окна грущу,
Одна грущу, о милом грущу!
Мой милый сейчас от меня далеко,
В военный ушел поход!

О, Анна-Роза, забудь его,
Забудь его, дружка своего!
В далеких краях он тебя забыл,
Забыл он твою любовь!

Я сшила в дорогу ему кисет,
Я сшила кисет, цветной кисет!
Когда откроет мой друг его,
То вспомнит мою любовь!

Другой солдат носит твой кисет,
Цветной кисет, тот самый кисет!
Дружок не сберег тот подарок твой,
Не вспомнит он о тебе!

Дала я с собою ему кольцо,
Свое кольцо, златое кольцо!
Лишь взглянет мой милый на то кольцо,
И сразу вспомнит меня!

Твой друг потерял давно то кольцо,
Твое кольцо, златое кольцо!
В высокой траве то кольцо лежит,
Нельзя уж найти его!

Не мог он так скоро забыть любовь,
Мою любовь, свою любовь!
Ведь сердце напомнит ему обо мне,
И вновь он вернется домой!

Но сердце не бьется в его груди,
В его груди, остыло в груди!
Пробитое пулею сердце его
Не вспомнит уже о тебе!

Окно.

Весенний день. Я стою у окна.
Передо мной голубое, безоблачное небо.
Солнце светит в лицо.
Высоко в небе кружатся голуби.
Медленно, словно нехотя, они делают
Круг за кругом.
В солнечных лучах их оперение
Кажется ослепительно белым.
Внизу, далеко-далеко, до самого горизонта,
Раскинулся город. Я вижу множество крыш -
Зеленых и красных, ржавых и крашеных.
Вдалеке дома затянуты дымкой.
Кое-где видны силуэты башенных кранов.
Светит солнце, и куда ни бросишь взгляд -
Крыши, крыши, крыши…
Если же посмотреть совсем вниз,
То видны крошечные фигурки людей.
Они спешат по улицам,
Обходя последние сугробы
И перепрыгивая через лужи.
                                      Весна…

* * *

Случалось вам, гуляя по лесам,
Цветок какой-нибудь задеть рукой случайно,
Как вдруг с него взовьется к небесам
Живой цветок, испуганно, отчаянно?

То в высь взлетит, то падает, снижаясь,
Порхает, кружится, и вьется тут и там.
Неужто никогда не приходилось вам
Полет его следить, невольно улыбаясь?

Цвет нежных бабочек изящен, мил глазам.
Счастливы, веселы, и никогда - печальны.
Удастся ль угадать когда-нибудь и нам
Их радостной красы волнующие тайны?

Взглянув на танцы их в небесной вышине,
Забудешь ты на миг о горе и зиме!

* * *

Есть дружба - пылкое дитя,
Нежнейшее на свете чувство.
И уберечь его - искусство;
Не обижай его шутя!

Храни, лелей, не будь жесток,
А то задеть легко невольно.
Его ведь ранить может больно
И розы нежной лепесток!

Долой унылые, безмолвные леса!
Долой метели вой, снег, вьюгу и мороз!
Да здравствует лесов зеленая краса,
Журчание ручья и грация стрекоз!
Пусть щебетанье птиц с утра ласкает слух,
Пусть на ветвях дрожит зеленоватый пух,
Пусть яблони цветут, пусть травка рвётся к свету,
Пускай идёт весна, к нам приближая лето!

* * *

Воздух чист и прохладен
                и в листьях шуршит
Ветерок, нагулявшийся за день.
Солнце скрыться за лесом
                притихшим спешит,
Шум вечерней зарею украден.
Небо синее с желтой полоской
                вдали,
Облака в угасающем свете.
Летом пахнет от солнцем
                нагретой земли.
Как люблю я мгновения эти!

* * *

Где же, где тот берег дикий?
Там над тихими волнами
Чайки сильными крылами
Рассекают воздух с криком.
Плещет ласковое море
На песок жемчужну пену.
И травы высокой стену
Ветер клонит на просторе.

Там свое найду я счастье.
Слыша плеск волшебный моря,
Позабуду боль и горе,
Околдован чудной властью.

И пленительная дева
Наклонится надо мною,
И от глаз усталых небо
Пальцы тонкие закроют.

* * *

Как хрупок мир, который знаешь ты!
Исчезнет он со смертию твоей,
И в небеса, как пар, взлетят твои мечты.
Но будут жить миры других людей.

Что жизнь твоя для тех, кто будет жить
После тебя; для тех, кто жил с тобой?
Что жизнь твоя, твои любовь и боль
- в бескрайнем полотне протянутая нить?

Она - лишь на окне узоры зимних стуж,
Она - лишь эхо отзвучавших слов.
И страстные порывы наших душ
Лишь тени пролетевших облаков.

* * *

Пенять на Судьбу - есть ли в этом резон?
Жил в роскоши, был ли гоним;
Король или клоун, велик иль смешон -
Все то было Роком твоим.

За радость и беды Судьбе мой поклон,
Печалюсь я только одним -
Ах, если б я был тогда меньше влюблён;
Ах, если б чуть больше любим…

* * *

Почему я, скажите, не маленький краб,
Что песок исчертил коготочками лап,
Что прорыл себе норку под камнем, на дне,
Что приветливо машет соленой волне?

Отчего я не белая пена морская,
Что прибрежный гранит в кружева одевает?
Ею гребни волны, словно снегом, покрыты;
Той, что стан обнимала нагой Афродиты.

Почему я не чаек горластая стая;
Не пушинка, что медленно вдаль улетает;
Не рассвет над прозрачно-лазурным заливом;
И не ветер, ласкающий зрелые нивы?

Почему я не звездный мерцающий свет?
Нет, никто мне на это не скажет ответ!

Преграды нет седым волнам;
Рекою вечной Время льется,
В подарок оставляя нам
Тот дар, что мудростью зовется.

Что этот дар? - Уменье жить,
Смирившись со своей судьбою;
Дать предпочтение покою,
Страданья в сердце затаить;

Смириться с гибелью любви,
С тем, что так мало в мире счастья;
Спокойно пережить ненастье
И дни печальные свои.

Без розовых очков смотреть
На мир, и видеть среди скуки,
Что в мире неизбежна смерть
И трудно избежать разлуки.