|
(Всем, кого убил,
приношу свои искренние извинения)
Автор
Если поэт не растет – он
набирает вес.
М.В.
***
Зачем змей,
когда Ева? Любовь: зимой от холода,
летом от жары,
весной от первых листьев, осенью от
последних:
всегда от всего.
Марина Цветаева
Люби: от холода
зимой,
А от жары
спасайся пледом;
Зимой беги за
неземной,
А летом тайно
топай следом. –
Люби: от первого
листа,
Сережки, почки...
если печень
Весной
безоблачно чиста,
И рассосаться
больше нечем.
Пусть осень
кажется весной,
Люби, как зверь,
почуяв голод,
Пока все голо, и
в дверной
Проем бесстыдно
лезет холод.
Люби в тепле, не
будь балдой, –
В кустах, на
крыше и в кювете:
Сам (лично),
вкупе и толпой,
Как все: как
взрослые, как дети.
Люби тогда,
когда припрет:
К сугробу, луже
ли, букету...
А если кто-нибудь
приврет
Свою историю “Про
это”, –
Твоих дворовых
слов шпана
Да сотворит
земное благо, –
Порвав на “облако
в штанах”
Всю туалетную
бумагу.
***
“Черный
человек!
Ты прескверный
гость.
Эта слава давно
Про тебя
разносится”.
Я взбешен,
разъярен,
И летит моя
трость
Прямо к морде
его,
В переносицу...
С.Есенин
А в душе не
метет,
И в окно не
сквозит,
Только время
идет,
Только ветер
скользит,
Дом поджег – не
горит,
День гоню – не
падет.
Дождь, заразный
как грипп,
В самом сердце
идет.
А в окно не
сквозит,
Значит, буду
здоров,
Нарублю на Руси
Воз березовых
дров –
Где прожил, как
во сне,
Жизнь рязанский
“брюнет”.
– А нельзя ли
честней?
“А честней меня
– нет!”
Что мне жизнь,
как звезда, –
Все равно
упадет.
Выпал в ночь из
гнезда,
А в душе не
метет.
Сел писать – не
пишу.
Лег любить – не
люблю.
Встал на горло
ужу:
“Не шипи,
задавлю”.
Только время
идет
Не туда и не так,
Мне один идиот,
А точнее му...,
Говорил: “Не
спеши,
Жизнь решает
сама –
Или сходит с
души,
или сводит с ума.
***
На любой
вопрос я могу дать любой ответ.
М.В.
На улицу вышел
и встал в лени я,
не в силах...
Не сдвинуть с
места тело.
Нет совершенно
ни малейшего
представления,
что ж теперь,
собственно говоря, делать?
В.Маяковский (“Весенний
вопрос”)
ОСЕННИЙ ВОПРОС
О с е н ь, как
наглядная агитация,
Нагляделся –
нутро храпит.
За окном
окотилась акация,
Собирай в мешок
и иди – топи.
Осень топчу
каблуками-горбушками,
Маюсь по городу,
располовиненный.
Это она золотая
– по Пушкину,
А по мне –
глиняная.
Как не дойти до
скандального опуса?! –
В Африке
потепленье объявлено,
А тут кислая
морда автобуса
С первого рейса
дождем обслюнявлена.
Иду скукоженный,
уйма проблем,
И как себя из
осени выволочь?
А мне –
навстречу – на букву “эМ”.
(Здрасьте,
Владимир Владимирович). –
Выше афиши,
ростом с факт
Личной своей
причастности
К осени, времени...
Или – так
Встал на пути
для ясности.
Я ему – прямо,
за упокой
Стих по вопросу
осеннему.
Он стал, как
каменный:
“Вопрос? Какой?!
–
Вам не ко мне –
к Есенину, –
по-маяковски
боднул башкой, –
Требую
объяснения!”
– Сижу, сочиняю,
ни пью ни ем -
Думаю, падает,
значит – бросово.
“Правильно! –
это хорошая тема.
Но где же
решение осеннего вопроса?
У Вас в руках
тяжеленная папка. –
Возьмите метлу,
а папку бросьте.
Предлагаю
листву выносить охапками –
Город следует
очистить от осени!
Кто не с нами,
того – тумаком.
Осень – не
личное, коль мешает движению.
Я Вам буду
выдавать молоко
За этот метод
стихосложения”.
И пока я
вымучивал свой апостроф,
Он, Маяковский,
задрав штаны,
Греб листву, и
огромный остров
Уже выглядывал
из-за спины.
***
Собираю
бруснику в лесу,
Расписной
кузовочек несу.
Может, Нестеров
мне попадется?
Может, Чехов
пройдет, улыбнется?
Может,
встретится Гоголь с клюкой,
или даже
Бетховен глухой?
Виктор Боков
ЛЕСНОЙ БУМ
Чехов с Бахом
присели под елкой.
Гоголь, палку
метнув, пробежал.
Шел по лесу поэт
Виктор Боков –
Он великих
людей собирал.
Увлеченный, как
будто, брусникой,
Как юннат
каждый куст изучал.
Хоть один бы
попался великий,
Улыбнулся бы,
руку пожал.
Поднимаясь по
склону все выше,
Башмаком
подминая траву,
Он кричал, но
Бетховен не слышал
Повторенное
эхом “Ау-у”.
Спотыкаясь,
Гомер шел незрячий,
Зацепил за
Шекспира ногой.
Тот в охапку его:
“Давай, спрячу.
Рядом Боков”.
– А кто он такой?
“Современный
поэт Виктор Боков.
До чего же ты
глупый, Гомер,
Он гонял вчера
по лесу Блока,
И догнал бы, не
встреться Мольер”.
“Никакого
житья нам не стало, –
Шишкин Фету
шепнул и затих, –
Что? – лесов
черту этому мало?
Нет ни
праздников, ни выходных”.
“Выхожу я один
на дорогу”, –
Крикнул Боков
раз десять подряд.
А навстречу ему
– одиноко –
Нес Сальери в
стаканчике яд.
***
Мы-то знаем,
враг не дремлет –
Он всего скорее
спит.
Юрий Поляков
КОЛЫБЕЛЬНАЯ ДЛЯ
ВРАГА
Говорят, что
враг не дремлет,
Даже если
сонный вид!
Жизнь двух
мнений не приемлет:
Спит он там или
не спит?!
Я зеваю перед
фактом,
Впрочем, это
спорный факт:
Дремлет или
спит редактор,
Даже если он не
враг?
***
Неопознанный
объект
По небу что-то
странное летело –
Научно-фантастический
фантом.
И кто-то мне
сказал, что это тело –
Есть лебедь, в
это верилось с трудом.
...
Снижается,
садится прямо в воду,
Как в пошлый
коврик мы вперили взгляд,
Как плохо знаем мы природу,
Какие нам
открытья предстоят!
Юрий Ряшенцев
НЕОПОЗНАННЫЙ
ПОЭТ
По небу что-то
странное летело –
Пятнистый клин
недоенных коров.
Случился этот
казус в понедельник.
Я в понедельник
не всегда здоров.
Гляжу на пошлый
коврик, как на траву,
И вижу: поле,
стадион... футбол;
Как голова моя
уходит в аут,
И забивают ей
красивый гол.
А мне б себя
собрать, слепить и склеить.
Но, как фантом,
мерещится дурдом.
На мой стакан
садится трезвый лебедь
Напиться. (В это
верилось с трудом).
И это – очень
странная примета –
Исчезла птица,
выпит мой коньяк...
Друзья, как
плохо знаем мы поэтов!
Какие нам
открытья предстоят!
***
Летай,
летатель!
Возлюбя
Лазурь, летай,
летатель!
Валерий Краско
ИКАЙ, ИКАТЕЛЬ
Макай в
чернильницу перо!
Макай, макатель.
Пока
чернильница – ведро –
У сочинятель,
Пока типун от
тот язык,
Что лепетатель,
Еще по сути
вяжет лык –
Не отсыхатель.
Ругай, ругатель,
про себя
Того издатель,
Кому приспело,
возлюбя,
Дать пищ
читатель,
А подавившись
этой пищ,
Он стал икатель,
И тянет свой
большой ручищ
К тот
сочинятель,
Чтобы повесить
за язык
С словарь на шее
Писатель тот
хороший книг.
Нет возражений?
***
Я часто уходил
туда,
откуда
возвращался снова.
Владимир Фирсов
О ДОМЕ И ОДНОМ
ПРОЕМЕ
Никого не будет
в доме.
Опять мы
странно разлучились.
Исчезли вы в
сквозном проеме.
Куда, куда Вы
удалились?
Я помню чудное
мгновенье,
Когда пришел к
нему с приветом.
Владимир Фирсов
в это время,
Я чувствовал,
был рядом где-то.
Он часто уходил
туда,
Ни с кем из
близких не прощался.
В кабинке
булькала вода.
Потом он снова
возвращался.
***
Иваном-дураком
на ведьминой
лопате
лукавый русский
смысл
не лезет в вашу
печь.
...
Толкают головой
–
он расшеперит
руки,
хотят поддать
торцом –
он ноги задерет.
Владимир
Костров
СКАЗАНИЕ О
ГОРЮЧЕМ СЛОВЕ
Слова, они –
дрова.
Костров нашел
полено.
С Иваном-дураком
(покладистая вещь)
дубовый русский
смысл
(хоть это и не
тленно)
сует в мой
котелок, как будто это – печь.
Не лезет
головой, ему туда не надо.
Попробует
торцом, тот ноги задерет.
А если русский
смысл отправить в печку задом? –
Тогда, как ни
крути, и до ежа допрет.
Лукавый русский
смысл осилит и корова
и даже даст
надой, когда с умом развлечь...
Вы спросите
меня:
в чем смысл
стихов Кострова? –
Я понял это так:
прочесть и
бросить в печь!
К а л у н н о Е
З а т м е н и Е
(пародии последних лет)
(Чем
больше
написано
пером,
тем больше
хочется вырубить топором )
Автор
***
Такая тьма,
такая тьма...
И два
влюбленных идиота,
Забыв об
осторожной фальши,
Сошли по
лестнице с ума.
Ольга Пахомова
(“Сюжет”)
СЮЖЕТИК
Играли лестниц
клавиши
мелодию
свидания,
и я по нотной
лесенке
уже спустился к
“до” –
достойной и
скучающей,
с акцентом на
питание,
молоденькой
прелестнице
в оранжевом
пальто.
Ручонка –
шоколадная,
натура –
музыкальная,
под взглядом
куртка плавится,
зовет меня “Андрю”.
Потом ведет в
парадное,
глядит в глаза
овальные:
“Марш
Мендельсона нравится?!”
– Не очень, –
говорю...
***
Он сойдет на “Водном
стадионе”,
Этот
симпатичный морячок.
Едем в
переполненном вагоне
И болтаем
громко – ни о чем.
Он задорно
бескозырку носит
И еще не знает в
жизни драм.
Он сейчас мой
телефон попросит.
Телефона я ему
не дам.
Елена Исаева
МЕТРОПОЛИТЕННОЕ
КОВАРСТВО
Я в метро –
воспитанная дама,
Есть во мне
святая доброта.
Я терплю
спортсмена до “Динамо”,
Летчика – до “Аэропорта”.
Едем с морячком
в одном вагоне,
Очевидно, на “Речной
вокзал”,
Вот уже – на “Водном
стадионе”,
Он еще и слова
не сказал.
Он меня и тешит,
и волнует
Видом, будто все
“до фонаря”,
Подошел ко мне
уже вплотную,
На часы
гонконгские смотря.
***
Жил да был
печальный алкоголик...
Если можешь,
пожалей меня...
Иван Макаров
ФИГУШКИ
Не с посохом, а с
посошком
Я заплутаю в
этом мире.
Развеюсь паром
над горшком,
Больную голову,
как гирю,
Взвалю на
женское плечо...
И буду с гаечным
ключом
За Ней гоняться
по квартире,
Внушая жалость,
и любовь,
И уважение к
народу,
Что в
полнолунье пьет не кровь,
Не чай, а
огненную воду.
Все пьют: и друг
степей калмык,
И дикий тэнгус,
и Макаров...
От Питера – до
Колымы
Гремят в пустую
стеклотару.
Тот – не здоров,
а этот – пьян,
Но мне-то все –
по барабану! –
Ведь “у меня в
ногах кальян
И два кило
марихуаны”.
***
Мне теперь нет
дороги назад.
Видно, вышли
забавы мне боком.
Заблудился в
твоих я глазах,
Заглянув в этот
мир ненароком.
...
Заблудился в
твоих я глазах,
Да выходит –
песчинкою сорной!
Что ж лелеять
пустые мечты –
На развалинах
счастья не сложишь.
Ты поплачь – я
уверен, что ты
Без труда меня
выплакать сможешь.
Лев Болдов
ЗА ГРАНЬЮ
(монолог глиста
из цикла “Болдовская осень”)
Я: поэт, эрудит,
книгочей.
И как самый
излюбленный автор, –
Я как бог,
я как царь...
Я как червь, –
Выбрал путь по
кишечному тракту.
Все бурлило,
кипело вокруг. –
В миг, когда
прорывался злой гений,
Ты неслась на
спасательный круг –
К трем рулонам
моих сочинений.
Мне был близок
твой внутренний мир.
Я вгрызался в
него, как философ,
И, клянусь, меня
кто-то хранил
От твоих
щекотливых вопросов!
На потуги, на
слезы, на дрожь
Нарывался мой
жизненный опыт.
Ты внушала мне
чистую ложь,
Что в искусстве
я шел через попу,
Что меня нужно
выпустить в свет...
И при этом так
щеки надула –
Я, как червь,
я, как царь и
поэт,
В двери вылетел
вместе со стулом.
***
Я хочу в город
Львов. Там, наверное, львы,
Боже мой! Там,
наверное, львицы.
Даже если мне
там не сносить головы,
Я хочу
причаститься.
Ирина Суглобова
ПРИЧАЩЕНИЕ
Я хочу в город
Львов. Там, наверное, львы.
Черт возьми! Там,
наверное, львицы!
Я немного “того”,
Я сбежала вчера
из больницы.
И хочу в город
львов, потому что здесь ты,
Я здесь –
двоечница, растяпа.
Потому что коты.
Потому что
котята.
Мне светил
город Псков. Там, наверное, псы.
Боже мой! Там,
наверное, психи, –
Без любви, без
мозгов...
Ни фига, мне
светлей город Тихвин. –
Лучше ухнуть в
окно. Только чтобы,
Молю, на меня не
ругался Всевышний, –
Уползти в город
Дно,
И накрыть себя
крышкой.
Я терплю город
Снов,
Где стихи мои,
милые, плачут, как дети.
Я деру их давно,
У меня даже руки,
как плети.
И ни крышки, ни
дна:
Ни поют, ни
журят, ни ревнуют,
Потому что одна
–
Там, где раки
зимуют.
Я хочу в город
Львов. Наконец
Получить, е-мое,
свою львиную долю.
Свой Сезам, свой
дворец...
Свою волю-неволю
–
Хлев, курятник,
овин...
Мне, как будто,
плевать – это зуб или фикса,
Я одна – на один,
Вроде фивского
сфинкса.
***
А –
Все-таки –
В России – я – и
взаправду – был лишний!
Леонид Колганов
ЛИШНЕМУ
ЧЕЛОВЕКУ
Вас могло бы не
быть,
Вы могли бы на
свет не родиться,
Ни в пижаме, ни
так –
Первозданной
своей наготе.
Это просто –
забыть,
И почти
гениально – забыться,
Смявши Ленина
так..!
Просто деньги
отныне не те.
Вы могли бы не
стать
Обладателем
первого вздоха,
Не сосать
Млечный путь
Из высокой
груди Небытья,
Заболеть и не
встать,
Как положено,
утром с востока,
И не жить как-нибудь,
Доказав, что
Господь не судья.
Вам, должно быть,
везло,
Что случались
еще очевидцы,
И могли
подтвердить
Беспробудное
Ваше житье.
И всем смертным
назло,
Вам бы снились
две Вещие птицы,
И суровая нить,
Закрепившая с
небом шитье.
Вас могло бы не
быть,
А не быть, все
равно, что не сбыться.
Можно вечно
любить,
Но однажды все
так повернуть...
И как пес
заскулить,
Что Россия не
может забыться,
И как в колокол
бить
Кулаком в
безъязыкую грудь.
|
|
