Disclaimer. Все, что я сейчас выскажу, прошу принять просто как отвлеченную идею.
В самом начале двухтысячных я работал руководителем небольшой музыкальной группы в американском посольстве в Москве. Параллельно, там же, давал уроки гитары. Кто бывал в том большом жилом комплексе позади желтого сталинского дома на бывшей улице Чайковского, может себе представить, какой там, можно сказать, американский поселок, если не город. Моими клиентами были военные, во главе атташе, бригадного генерала. Кому нужна фамилия, может найти ее на интернет-страницах того времени. Работа была интересная и достойная. Если у меня падал листок с нотами, их бежал поднимать военный в чине подполковника или выше. Потому что этих старших офицеров так приучили относиться к руководителю. А я был - во время репетиций – их руководитель. Я имел право сказать генералу, что он неверно поет. Повторять лишний раз ничего не нужно было. Люди дисциплины.
Мы выступали на приемах. То есть, когда атташат давал приемы в честь госпраздников, наше выступление было частью мероприятия (в нем принимали участие сами же дипломаты). Обычно пели несколько песен на английском, типа Бёрлинского "This is the army, mister Jones", а на посошок парочку вещей на русском. Я их научил петь "Соловьи, не тревожьте солдат" на манер хора им. Александрова и прочая. Русские генералы, хлебнув дармовой смирновки и закусив бутербродом с черной икрой, часто пускали слезу при звуках наших песен. Буквально. Можете мне не верить, но иногда повдоль погон некоторых гостей было вышито золотыми нитками аж по четыре звезды. Когда было шестидесятилетие Сталинградской битвы, меня в Волгоград не взяли. Слишком там высокие чуваки затусовались. Но мы нашли выход их положения: я для своих ребят сделал диск с аудиозаписью, -1 (минус один), и они прекрасно исполнили наш репертуар на манер караоке. Как мне передавали: Путин улыбался, а Джордж W Буш был очень серьезным и чуть слезу не пустил от умиления.
Эта моя карьера, как говорят американцы, продолжалась аж два года. (Закончилась она, когда произошла ротация состава). Нас уже чуть не профессионалами стали называть. Естественно, после reception у нас оставалось немного времени чтобы расслабиться. Не пропадать же, в самом деле, лицензионной икре, поставляемой по контракту из ресторана "Прага". Ну и были всякие разговоры за жисть, которая жестянка. Американцы, хоть они и не русские, тоже, оказывается, не прочь оттянуться на такой разговор, особенно после выпитого.
Однажды меня двое ребят спросили: "Борь, вот скажи честно, когда у тебя появилось ощущение, что СССРу пришел капец? Вообще, с чего это все у вас началось?"
Я почесал затылок и ответил, что, мол, никто у нас и представить не мог, что все так быстро порушится. А они мне: "Мы тебе тоже можем заявить откровенно, что у нас ТОЖЕ НИКТО, никакой департамент, не мог даже и во сне угадать подобную развязку. Так все же, Борь, как это все началось?"
Я подумал-подумал, и вдруг сказал: "Можете смеяться надо мной, но всё (вот так вот, навскидку) началось со стишков. Знаете, с этаких стишков типа лимериков, где одни смекуёчки без особой идеи, и всё-то в них так смешно-смешно, и все хохочут до упаду и не могут никак остановиться; в общем, я считаю, что всему виной был тот смех до колик".
Я в тот вечер привел как аргумент первое, что пришло в голову, но именно эта мысль оказалась, на мой взгляд, наиболее содержательной. В конце восьмидесятых я, что называется, тусовался и жил на одной мерзейшей богемной хазе недалеко от метро Аэропорт (сейчас можно прочитать столько слезливых и сладеньких воспоминаний про ту квартирку; ну ладно, пусть я буду плохой и неблагодарный, а я таким и был всегда, сказав ныне, что это была вонючейшая из московских дыр). И вот, там-то и собирались люди, кропавшие все те оч-ч-ч-ень смешные, обхохочешься, стишата. Я же оказался белой вороной/черной овцой, а именно тем, кто частенько плясал пьяной ногою не в ногу с другими пьяными же ногами на еженощных свистоплясках, потому что считал, что нельзя так рушить все сразу в такой стране. Я ведь не говорил, что не надо смеяться или веселиться. Я имел в виду, что не надо впадать в необольшевизм: то есть, не стоит опять делать ручками больно "до основанья, а затем…"
Эти мои (как оказалось позже, не только мои) идеи, в отличие от моих стихов, не принимали тогда ни в какую. Ныне же, от того времени остались преобразовавшиеся в неосмекуёчки стишата Иртеньева. Остальные поэты того ряда, которые, кстати, были поталантливее, спились или сгинули совсем уже безвозвратно.
Да, а что касается России, то ее - под дружный, часто даже некрофильский смех черни – ловко прибрало к рукам гэбьё и социально-близкие ему братаны.
That's why I'm gonna say: американцы, не играйте с огнем! А тех, кто сочиняет, якобы "смешные стишата" отправляйте в Россию образумиться.
Попросту говоря, очухаться.
Вот что сказал на эту тему Иосиф Александрович Бродский www.youtube.com/watch?v=7ltzalvNpAI
ip: logged