Михаилу мои поздравления с новой техникой. А я вот как раз сегодня собрался собирать.... Гм. Из старого хлама старую. Раскопал в пыли винчестер, который когда-то был предметом гордости и ужаса: аж целый ГИГАБАЙТ!

ЗАБЫТЬ НЕВОЗМОЖНО...

Мне не забыть как в отступлении

начальном, (дело было ночью),

я лично, на краю селения,

услышал: "на кого, сыночки..."

Мне, россиянину-еврею,

всем сердцем выпало принять

что,словно упрекать не смея,

в солдатов горестную рать,

что шла, глаза поднять не смея,

рыдала россиянка-мать...

=====================
Прочитал Симонова, что Миша - СПАСИБО! - вспомнил и выложил, прекрасные стихи, вспомнилось тут мне одно из моих, фронтопых, что действительно забыть невозможно, решил выложить...

Дорогие Эвелина Ракитская и Миша Роом!!!
Фэйсбук сообщил мне о днях Вашего рождения в этом месяце.
Поздравляю Вас от всей души и желаю и моего (Но много лучше и добрее!!!) долголетия и крепости и здоровья.
Без переживаний, что выпали на мою долю,
о чем почти более чем в дюжине последних стихотворений.Но такую же светлую память!

Храни ВАс Бог!!!

P.S.

В Фэйсбук сознательно не захожу, не хочу - пока -заполнять компьютер ничем, он новый и очень интересный и "сильный". Знакомлюсь и осваиваю. Обалдеж!!!
И приобретать желаю Вам тоже все самое лучшее и дорогое!!!

С уважением,
искренне,
Михаил Т.

Вопрос-то не праздный: часто бывает ситуация выбора. Вот, простейшая. На днях поеду в Киев. Чем занять вечер в поезде? Вот и думаю, какие два-три фильма на мобильный в формат перевести. То ли STAR TREK продолжать, то ли артхауз какой-нибудь.

Это голос ангела с небес или из преисподней бес?

Да, Миша, Наверное, Илья Муромец был хазар.

Ситуация: "Что бы ты взял с собой в ночной полёт?" Я бы взял какие-нибудь аудиолекции, скажем, по истории Ренессанса. В ночном полёте читать вредно для глаз, а под лекции хорошо заснуть.

НОЧНОЙ ПОЛЁТ также использовала группа "Союз композиторов" (Прежде - "Отряд имени Валерия Чкалова")

Ночной полет, поиск пространства.
Погода прекрасна, высота десять тысяч пятьсот.
Наши летчики - славные ребята,
Небо их дом.
Они не грустят, глядя на мир с высоты.

У меня на ночном столике лежали Бродский и Набоков. Ситуация: "что бы ты взял с собой в космос?"

Сергей, а некоторые считают, что поэзия от Бродского как раз пострадала. Ну, я так не считаю, но это не важно. Я последние дни читаю стихи К. Симонова, и личные ощущения самые что ни на есть высокие. Кстати, у него есть стихи «Ночной полёт», название которых позже использовал и Бодский. Всем нам известны военные стихи К. Симонова, но то, что он писал до войны – это тоже нечто. Вернее, до официальной войны, ибо в 1939 году он уже воевал. И писал, например, так:

Деревья

У нас была юрта с дырявой крышей,
с поющим в щели сверчком.
Мы сидели в ней в полдень
и пили дымную воду
с консервированным молоком.
Пятую ночь дует ветер с Хингана,
наступают осенние дни...
— Я так давно не видел деревьев!
Расскажи мне, какие они?
— Они очень, очень высокие,
они выше этой травы,
ни один двугорбый верблюдне дотянется
до шумящей листвы.
Листва!
Но я сам забыл ее шелест,
скитаясь по этим степям;
большие и маленькие
кусочки зеленого,
прицепленные к ветвям...
Деревья — их не с чемздесь сравнить,
они огромные, как облака,
они зеленые, как монгольский закат,
и шумные, как река.
А если их много,
целая роща,
зеленое море огня,
зеленое утром,
черное ночью,
синее на исходе дня... —
Но, прервавнаши речи на полуслове,
грохот
донесся из-за реки,
как будто по очень глубоким ухабам
проехали грузовики.
И сразу на желтом пустомгоризонте,
в мелкой степной пыли,
круглая темно-синяя роща
выросла из-под земли.
Она выросла сразу.
Она выросла молча.
Она выросла, как стена, —
красивая темно-синяя роща,
синяя дочерна.
Ну что же, смотри на нее, любуйся,
ты забыл здесь шелест листвы...
Но тот, кто давноне видел деревьев,
не повернул головы,
он только поглубже надвинул каску:
— Весь день облака и ветра,
опять эти рощи на горизонте.
Опять бомбежки с утра.
1939

СВЕРЧОК
Мы довольно близко видели смерть
и, пожалуй, сами могли умереть,
мы ходили везде, где можно ходить,
и смотрели на все, на что можно смотреть.
Мы влезали в окопы,
пропахшие креозотом
и пролитым в песок сакэ,
где только что наши
кололи тех
и кровь не засохла еще на штыке.

Мы напрасно искали домашнюю жалость,
забытую нами у очага,
мы здесь привыкали,
что быть убитым -
входит в обязанности врага.
Мы сначала взяли это на веру,
но вера вошла нам в кровь и плоть;
мы так и писали:
"Если он не сдается -
надо его заколоть!"

И, честное слово, нам ничего не снилось
когда, свернувшись в углу,
мы дремали в летящей без фар машине
или на твердом полу.
У нас была чистая совесть людей,
посмотревших в глаза войне.
И мы слишком много видели днем,
чтобы видеть еще во сне.
Мы спали, как дети,
с открытыми ртами,
кое-как прикорнув на тычке...
Но я хотел рассказать не об этом.
Я хотел рассказать о сверчке.
Сверчок жил у нас под самою крышей
между войлоком и холстом.
Он был рыжий и толстый,
с большими усами
и кривым, как сабля, хвостом.

Он знал, когда петь и когда молчать,
он не спутал бы никогда;
он молча ползал в жаркие дни
и грустно свистел в холода.
Мы хотели поближе его разглядеть
и утром вынесли за порог,
и он, как шофер, растерялся, увидев
сразу столько дорог.
Он удивленно двигал усами,
как и мы, он не знал, почему
большой человек из соседней юрты
подошел вплотную к нему.

Я повторяю:
сверчок был толстый,
с кривым, как сабля, хвостом,
Но всего его, маленького,
можно было
накрыть дубовым листом.
А сапог был большой -
сорок третий номер,
с гвоздями на каблуке,
и мы не успели еще подумать,
как он стоял на сверчке.

Мы решили, что было б смешно сердиться,
и завели разговор о другом,
но человек из соседней юрты
был молча объявлен нашим врагом.

Я, как в жизни, спутал в своем рассказе
и важное, и пустяки,
но товарищи скажут,
что все это правда
от первой и до последней строки.

1939

Миша, "исчерпать" - чисто личное ощущение, поэзия от того не пострадала.

"Фобос-г" по-человечески жалко, робота. С этим Марсом постоянно такое творится, и у американцев, и у нас. Козни инопланетян, разумеется.

У меня домашний комп сломался, я ездил за дачным, там и сам тоже завис. Плюс, оказалось, дачу чуть не взломали. Приехал, собрал из двух один.

О, язык языческих языков,
Вещий сын слепого праотца!
Даже если Каганов – не Быков,
Каган – спец по золоту тельца.

Прощай, "Фобос-грунт"

9 ноября стало известно, что российская автоматическая станция "Фобос-грунт" не смогла выйти с околоземной орбиты и отправиться в сторону Марса.

Леонид Каганов знает,почему так получилось:

Не жалею, не зову, не плачу, сердце позабыло прежний бунт. Тает в небе, пламенем охвачен, межпланетный модуль "Фобос-грунт". На орбите, солнцем опаленный, он глядит, прищурясь, свысока, как ржавеют золотые клены, купола церквей и облака. Промелькнут осенней гулкой ранью под иллюминатором его города, наполненные сранью, хутора, где нету ничего, промелькнут болота, плоскогорья, трактора, лежащие вверх дном, частные коттеджи на приморье и Байкал, наполненный говном.

Запестрит в ландшафте цвет мышиный воинских частей, колоний, зон, промелькнут мигалками машины, где играет "Радио Шансон", промелькнут товарные вагоны, пустыри, посевы анаши, мудаки в наколках и погонах, чурки, бизнесмены, алкаши, поплывет внизу благоговейный и такой родной калейдоскоп: школьники с бутылками портвейна, задранными вверх, как телескоп. Видит модуль, сверху пролетая, милый край березовый, родной — рынки с дребеденью из Китая и текстиль турецкий привозной. Промелькнет Кавказ и чукчи в чумах, Волга и сибирские края, быдло в тренировочных костюмах, бабы с чемоданами тряпья, Байконур, нахмуренные лица промелькнут на несколько секунд... Так страна березового ситца провожает модуль "Фобос-грунт".

В телескопы наблюдает НАСА твой полет в космическую тишь — после наших запусков ГЛОНАССа их уже ничем не удивишь. Дух бродяжий! Ты летишь над миром! Ты покинул свой родимый дом — без бумажки, выданной ОВИРом, без отметки в паспорте своем. Пролетишь фанерой над Парижем, вытянув антенки и штыри. Тихо серебрятся пассатижи, сборщиком забытые внутри. Ты летишь, отчаянно питая где-то в схемах у себя внутри батарейкой, сделанной в Китае, лампочку, отлитую в НИИ. Безусловно, все мы в мире тленны, но особо тленен этот лак, эти провода и эти клеммы, связанные скотчем кое-как. Пара чьих-то брошенных окурков, спичек отсыревший коробок, мелкая заезженная шкурка — та, которой начищали бок...

Отстрели последнюю ракету. Отдели последнюю ступень. Главное — страну покинуть эту, а на Марс лететь, конечно, лень. Ни к чему тебе далекий Фобос, ни к чему тебе багряный Марс, под тобой теперь огромный глобус — приземляйся, только не у нас. Здесь в краях у нас такая мода, так слегка устали на пути, что любой не слишком глупый модуль норовит сорваться и уйти. Я теперь скупее стал в прогнозах, я провалы чую за версту. Хочется пойти обнять березы, с горечью сморкаясь в бересту. Не жалею, не зову, не плачу, сердце тронул холодок потерь. С модулем не может быть иначе, если так во всем у нас теперь. Что творится на другой планете, на ее космической оси, мы прочтем бесплатно в интернете где-нибудь на сайте Би-би-си.

Среди буйных нанотехнологий, среди всех космических задач расцвели кудряво микроблоги и каналы телепередач. Полетят никчемные химеры, словно с белых яблонь пестицид. Ах, какие были полимеры! Как мы их просрали, просто стыд. "Фобос-грунт", лети, ты нам не нужен, мы привыкли верить в чудеса. Даже если мы ложимся в лужу — нам она как божия роса. Заржавеешь, модуль, долетишь ли — все равно мы первые во всем: первыми когда-то в космос вышли, первыми из космоса уйдем.

Спасибо, Миша. Я рада, что эта миниатюра вызвала такие ассоциации.
Даже у нас сегодня жара. Хотя два дня лежал снег, тот самый первый снег, который всегда тает.
В процессе обучения своих питмцев великому и могучему время от времени делаю для себя не всегда радостные открытия. Вот, небезызвестный тонкий и слегка ироничный писатель Всеволод Гаршин -- автор той самой Лягушки-путешественницы, оказывается, был потомком выходца из Золотой Орды мурзы Гарши и прожил очень короткую (всего лишь 33 года) жизнь, которая окончилась весьма трагически.

Таня, мысль зарифмовать была не советом, а впечатлением.
Ну, и жара сегодня в Сан-Диего. А говорят, чёрная пятница.

нынче покойного литератора-референта и т.д

Да, Серёжа, насчет картотеки. Я с Вами согласна, и тоже не являюсь сторонником идеи заговора. Конечно, это не заговор. Это -- своего рода добровольное сотрудничество. Сначала создаются сети, типа ноухау. А дальше эта новая игрушка притягивает все большее количество ленивых и скучающих. Ведь у людей более или менее занятых даже чисто физически не доходят руки до сетевых тусовок.

Серёжа, спасибо за красивую публикацию.

Миша, в принципе, при желании зарифмовать можно многое, в том числе и многостраничное. Но зачем? Мое -- писать, как на душу ложится. Из нерифмованых стихов мне нарявятся "Стихотворения в прозе" Тургенева. Хотя в них больше философии, чем души. Бродского я вполне уважаю, как "технаря", но не чувствую как поэта. У него холодная поэзия. Как сырая рыба...

Интересное замечание насчет имён у Пушкина. В плане игры с именами и названиями особенно интересен, конечно, Грин. Думаю, что у него имена рождались по принципу "как выглядит, так и называется".

Дорогой Миша!
Сёма никогда не подписывался "покойным литератором-референтом", это у Вас что-то с памятью. Да это было бы и нелепостью, точно из фильма ужасов. Традиционно Сёма подписывался так: "Искренне Ваш Сёма Штапский, референт ЮНЕСКО по русской поэзии" и т.п. с небольшими вариациями.

Вот интересная тема. У Пушкина в сказках мужские имена неславянские: Руслан, Ратмир, Фарлаф, Салтан, Гвидон, Додон... При этом женское, Людмила, славянское.

Ещё одно наблюдение. Возьмём трёх богатырей. Добрыня (Никитич) - славянское имя. Возможно, он из знати, поскольку имеет и отчество. Алёша (Попович) - видимо, греческое имя. Возвожно, он из духовенства (византиец), особенно учитывая отчество. Илья (Муромец) - имя еврейское, да плюс к тому отчество отсутствует. Отсутствие отчества может говорить о незнатном происхождении, как и было, судя по истории его 30-летнего сидения. Но как может Илья, простолюдин, носить ветхозаветное имя, если эти богатыри жили при Владимире, с которого только началось крещение Руси?

Интересный фрагмент из текста Сёмы Штапского, покойного литератора-референта - так он изредка свои рецензии подписывал:
«...Бродский. Этот поэт своими сочинениями невольно уничтожил три четверти всей современной поэзии... Когда-то Арсений Тарковский назвал Мандельштама и Пастернака «тиранами» молодых поэтов, Бродский же в сравнении с ними– "палач".Из его удушающих объятий нынешним стихотворцам выскользнуть очень трудно, а многим, даже весьма одаренным, просто невозможно."

Таня, первый рассказ в силу его краткости можно зарифмовать, и тогда получатся стихи. Мне пришло в голову, что любой рассказ, который помещается на одной странице, - это потенциальное стихотворение.

Кстати, вот Бродский наоборот размазывал на множество страниц, просто упражнялся, такое впечатление. Кое-где проскользит афоризм, потом через несколько строф ещё, а от одного до другого необходимо разгребать авгиевы конюшни. Например, имеется в виду "Речь о пролитом молоке". Вчера читал вслух. Это можно читать только вслух, ибо всё, так сказать, складно идёт. Однако такой переизбыток то ли метафор, то ли аллегорий, то ли ещё каких иносказаний, что, думается, необходим визит к дельфийскому оракулу, чтобы понять. Но где же тогда чувственное восприятие? Не одним же звуком жива поэзия (хотя звук и очень важен).

Сергей, если Бродский исчерпывает всю поэзию века, то это довольно ограниченная поэзия. А что значит "исчерпывает" по-вашему?

Сегодня в нашей программе

Татьяна Калашникова
Из цикла "ВСЕ ЦВЕТЫ"
Рассказы

ххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх



ххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххххх

У меня был период, когда я стихи я читал только Бродского, а прозу - только Набокова. Две книжки на ночном столике несколько лет. Я был капиталистом-промышленником и времени на чтение не существовало. Сделал тогда вывод: Бродский исчерпывает всю поэзию ХХ века, Набоков - всю прозу.

Да, Сергей, здесь Вы правы.

Недавно я взялся читать наугад из собрания сочинений (4-томника) И. Бродского, и всё никак не мог понять, чем меня всё это так вдохновляло годы назад. Потом почитал "избранное", одну из первых его книжек, изданную в перестройку (1990 или 1989), и как-то стало поприятнее, хотя былых эмоций не появилось. Мне теперь больше нравятся стихи Эллы Ромм или Бориса Кушнера, а также Эдуарда Прониловера и Бориса Штейна.